Британские ученые, нобелевские лауреаты в области физики и выпускники МФТИ в один голос заявляют, что не жалеют о переезде за рубеж. На Западе они изобрели материал, который более 40 лет все считали абстракцией, и пока на их Родине, в России, все спорят о том, радоваться сейчас или посыпать голову пеплом, разработку ученых уже успешно осваивают крупнейшие компании мира. Сам автор отмеченного нобелевской премией открытия Александр Гейм честно заявил, что в России эффективность его работы составила бы "одну тысячную процента". Известный блогер, футуролог и писатель Максим Калашников рассказал в интервью Накануне.RU о том, почему не удается остановить поток ученых, отправляющихся за рубеж.
Вопрос: Нобелевскими лауреатами стали двое в прошлом
российских ученых. Теперь они живут и работают на Западе, это повод для
радости?
Максим Калашников: Это люди советской науки, советской
подготовки, а не российской, и это повод для того, чтобы горько рыдать. Мало
того, что они открыли графен, он уже находит
применение, к примеру, в Samsung. А электроника в РФ
была разгромлена еще в
Вопрос: Но вот при Фрадкове была идея создания собственного
ноутбука… Тот же Глонасс…
Максим Калашников: То, что планируется в нашей
стране, как правило, так и остается на бумаге. Хороший пример - суперкомпьютер
"Скиф", который будто бы делает Белоруссия. В советское время была
создана великая космическая и промышленняа держава, а
сейчас - один развал. Мало того, даже нефтегазовую отрасль разваливают.
Понятно, что в такой системе российские просто ученые вынуждены бежать за
рубеж. Те же гранты ученым за рубежом получить гораздо легче, чем здесь. Надо
сказать, что при нынешних тенденциях развития русских ученых, русская наука
очень скоро исчезнет в принципе.
Вопрос: Но почему у Хрущева получилось то, что сегодня
сделать не получается?
Максим Калашников: У Хрущева был достаточно четкий проект.
Ну и Хрущев воспользовался проектами Сталина. Он воспользовался его опытом,
этими кадрами, он знал, чего хочет, он строил великую страну. А сейчас мы не
знаем, куда идти. Есть планы Гайдара и Чубайса, которые пытаются
воплотить. Руководство страны идет путем неолиберализма,
совершенно непонятно зачем, от него отказались повсюду, поскольку именно эта
система привела к кризису. Америка выходит из кризиса отнюдь не либеральными
методами. Но, в принципе, для нашего руководства - это естественно, когда
у тебя в голове такая каша.
Вопрос: Есть мнение, что вопрос отъезда ученых не столько
денежный. В той же Черноголовке, где работал один из лауреатов, сотрудники
получают 30-40 тыс. руб.
Максим Калашников: 40 тыс. руб. в переводе на доллар - это
1300 у.е. Естественно, любой
талантливый ученый за рубежом получит в разы больше. Для ученого это ничего -
жалкие гроши. Давайте переведем эту сумму на советские деньги – это 140 руб.
Ученый в Союзе получал не меньше 200 руб. А заслуженный ученый - не менее
4000 тыс. современных долларов. Почему государство выбрасывает десятки тысяч
долларов на Олимпиаду, на футбол и ничего на науку? Но, действительно, есть и
второй аспект, ученому не хватает поля для применения своих знаний. В СССР это
поле было, были большие космические программы, машиностроительные, ВПК,
чего в российской действительности - нет. Вот вам пример! Академик Каблов из ВИАМ (Всероссийский научно-исследовательский институт
авиационных материалов). Он в 70-х годах пришел молодым аспирантом, изобрел
способы литья для лопаток турбинных двигателей – ему тут же дали цех –
воплощай! Китайцы возвращают своих ученых не только под зарплаты, они дают
возможность реализации идей, самореализации, есть "сцепка" с
промышленностью. А у нас двадцать лет власти кружат страну по пустыне.
Вопрос: А чего не хватает для того, чтобы снова завести всю
эту машину?
Максим Калашников: Да нам не хватает
прежде всего промышленности! Промышленность, наука и образование есть звено
одной схемы. Они провели деиндустриализацию страны.
Теперь, чтобы спасти по отдельности науку, надо проводить новую индустрилиализацию - русскую.
Вопрос: Судя по всему, сейчас
предполагается не воплощать идеи, а торговать ими? Так ли это?
Максим Калашников: Но, во-первых, это тоже своего рода
колониальная эксплуатация страны, ты продашь за рубль, а там оно за десять
уходит. А второе. Надолго продаж идей не хватит, ибо только в практике
ученый может рождать идеи. Микроволновую печь изобрел инженер на фабрике. Без
практической деятельности без промышленности ручеек
идей начинает усыхать. Это все равно, что пытаться вырастить урожай на
бесплодной почве.
Вопрос: В своем блоге
вы отмечали, что президент Медведев вернулся к вашему предложению создать
госструктуру-заказчика прорывных инноваций по образу и подобию Агентства
передовых разработок (ДАРПА) при Пентагоне. Можете раскрыть подробнее
эту свою идею?
Максим Калашников: Она работала на советской почве.
В нынешних условиях, когда большой бизнес занимается торговлей и сырьем,
это безальтернативно. Эта идея была актуальна лет на десять, когда был рост
нефтяных цен. Только тогда появится шанс, если сами инноваторы
сформируют концепцию, иначе получится очередная чиновничая
лавочка. Сама DARPA в Америке выполняет задачи по поиску технологий
шестого уклада, аналогов которых нет в мире. Приоритеты нынешнего
руководства - это прошлый уклад, мы лишь пытаемся повторить чужой опыт.
Вопрос: Как, по-Вашему, возможно
ли, что в одном наукограде заработает сразу и IT, и
теоретическая наука, и инновации в промышленности, и бизнес-школы
инноваторов? Это все ведь абсолютно разные вещи.
Максим Калашников: Над нами смеется весь мир. Как можно в
одном наукограде смешать столько направлений? Любой наукоград занимается определенной сферой - это либо ядероград, либо IT, либо что-то другое, по желанию, но не
все же вместе. Как можно на небольшом участке в Сколково
все это вместить? В конце концов, а где будет опытный ядерный реактор в Сколково, в коттедже? На элитной даче? Тут важно и другое.
Как формировалась Кремниевая долина в США? Это был кластер электроники, он
создавался рядом с несколькими предприятиями, работающими неподалеку от
Манчестерского университета. Опять же возвращаемся к необходимости сцепки идеи
и промышленности. А из того, что строят, получится гламурный
бизнес-центр, куда будут призжать люди с идеями со всей
страны, который, может, удастся продать. Возможно, Сколково
неплохо состоялся бы как город философов -ученым же
нужны лаборатории, те же реакторы. Единственный способ как-то срочно исправить
ситуацию -ввести "сколковский
режим" для всех центров науки в России. В свое время в Америке, в эпоху
Рузвельта, министерство по подъему промышленности рассылало по всюду
сотрудников со знаком синего орла, а вместе с ними раздавало привилегии и
льготы. Только тогда это имеет смысл, чтобы ученые в Томске и Новосибирске
могли нормально работать в этой системе. А так это будет лишь коттеджный поселок и очередной оффшор. Но лично я насчет Сколкова не питаю иллюзий. Как говорил мне один из
разработчиков этого проекта, там будут выбираться идеи, которые могут выдавать
30% рентабельности в короткие сроки, за год, за два. Это значит, будут
перетираться советские наработки. А придет к ним новый
Королев - не возьмут. А сейчас нужны как раз новые Королевы.
Вопрос: Что, по-Вашему,
необходимо для успешной реализации программ модернизации?
Максим Калашников: Для индустриализации нужен человек с
качествами Сталина или один из отцов сингапурского "экономического
чуда" Ли Куан Ю.
Вопрос: Но в Сингапуре методы были не такие жесткие…
Максим Калашников: Очень жесткие! А у Сталина просто выхода
не было. В той атмосфере надвигающейся войны построить аналог
Сингапура - непростая задача. В Сингапуре, кстати, как и в
СССР, были высшие руководители, которых Ли Куан Ю, как и Сталин, освободил от бытовых забот для того,
чтобы они думали о стране. Кроме того, он решил главную задачу, помеху на пути
индустриализации – коррупцию - и казнил, за это
кстати, лучшего своего друга.
источник -