Интервью
пресс-секретаря Роскосмоса Игоря Панарина
радиостанции «Эхо Москвы»
Причины падения
ракеты-носителя «Днепр». Первое совместное заседание российской и
казахстанской комиссий
О.ПАШИНА – У нас в гостях пресс-секретарь Роскосмоса Игорь Панарин. Мы будем говорить о причине
падения ракеты-носителя «Днепр». Игорь Николаевич, я просто как раз 26 июля
работала ночью на новостях, когда все это произошло, и сначала пришли
сообщения о том, что запуск прошел успешно, а потом появились сообщения о
том, что случилась авария. Так что же произошло?
И.ПАНАРИН – Да, это было действительно неожиданно для всех
тех, кто был на наблюдательном пункте, в том числе и для меня, потому что, я
напомню, предыдущая авария с этой ракетой РС-20 состоялась в 1982 году,
потому, конечно, мы все надеялись, что старт будет успешным. И примерно на 74
секунде, когда практически казалось, что уже все в порядке, потому что старт
прошел четко по запланированному времени, на заседании госкомиссии также не
было выявлено каких-либо отклонений, и была дана команда к заправке ракеты. И
на 74 секунде голос, который четко контролирует ход траектории полета ракеты,
сообщил о том, что нештатная ситуация. Это было, конечно, шоком и для меня, и
для всех окружающих, потому что рядом находились наши белорусские друзья,
большая официальная делегация во главе с президентом…
О.ПАШИНА – Да, там же был первый белорусский спутник.
И как же Александр Григорьевич отреагировал?
И.ПАНАРИН – Я могу сказать, что все они,
действительно, вели себя достойно, в том числе и президент… Он, безусловно,
был сумрачен, как и мы все, и в шоковом состоянии, но я еще хотел
подчеркнуть, что он, может быть, более ускоренным шагом спустился со второго
этажа наблюдательного пункта, но, чувствовалось, что кулаки сжаты, он просто
сжимает эмоции, которые в нем, видимо, безусловно, клокотали. И вот о
хладнокровии его лично и всей белорусской делегации и руководителя Роскосмоса Анатолия Николаевича Перминова
говорит следующий факт, что мы встали перед дилеммой, конечно, было огромное
количество журналистов, телекамер, как действовать? Приняли решение все-таки
довести информацию, даже предварительно о том, что произошло. Это сделал
заместитель руководителя Роскосмоса Юрий Носенко.
Почему он? Потому что он курировал проект…
О.ПАШИНА – Этот запуск…
И.ПАНАРИН – Руководителем госкомиссии был Виктор Петрович Ремишевский, а весь процесс подготовки курировал Юрий
Носенко и руководитель Академии Наук Белоруссии Михаил Мясникович.
Вот они мужественно, с моей точки зрения, вышли к журналистам. Спокойно
пояснили, что произошло. Тогда еще, по сути, не было особой ясности, где
упала ракета, но, тем не менее, о самой нештатной ситуации было доведена
информация, что, все-таки, к сожалению, произошла авария. И
дальше события разворачивались следующим образом: немедленно, я хочу еще раз
подчеркнуть, что на Байконуре огромные расстояния, если кто там был, то там
сотни иногда километров нужно ехать… немедленно был создан оперативный штаб и
всю ночь все ответственные работники Роскосмоса и
других структур находились и вырабатывали решения вместе с руководителем Роскосмоса Анатолием Перминовым.
Практически никто всю ночь не спал, и пытались определить причину и возможный
район падения ракеты и меры по устранению негативных последствий.
О.ПАШИНА – Игорь Николаевич, а вот
что касается последствий падений ракеты, опять-таки в новостях появились
сообщения, что там нанесен серьезный ущерб экологии, из этого района
эвакуируют пограничников…
Л.ГУЛЬКО – Что гептил,
который очень опасен и вреден…
О.ПАШИНА – … вывозят местных жителей…
Л.ГУЛЬКО – Что недопустимая концентрация превышена…
И.ПАНАРИН – Ну я могу сказать, что они появлялись, но разум
все-таки взял вверх, и уже 2 дня этих сообщений нет. На месте падения ракеты… в общем-то, повезло, что ракета упала в безлюдном
месте, примерно в 150
километрах от космодрома Байконур, от места старта и в
35 километрах
от ближайшего населенного пункта абсолютно в безлюдной местности. И сам вариант
падения ракеты тоже был оптимальным с точки зрения нанесения минимального
ущерба. То есть по сути ракета не рассыпалась, на
борту этой ракеты, действительно, находилось примерно несколько десятков тонн
топлива, и она упала практически полностью вместе со спутниками и образовала
воронку диаметром около 50
метров и глубиной более 10 метров. Наши
специалисты-экологи, рассмотрев характер падения ракеты, место ее падения,
сделали предположение вначале еще, подчеркну, которое потом оправдалось, что
абсолютное большинство, прежде всего, гептила
сгорело еще в ходе падения ракеты. И эти наши предварительные данные потом
подтвердились в результате исследования. Это как раз говорит о высоком
профессионализме специалистов Роскосмоса, которые
делали анализ, потому что, если в начале предельно допустимый уровень вредных
веществ регистрировался буквально в первые часы наших измерений на расстоянии
примерно около километра, то уже через два дня мы фиксировали уровень в 50 метров от точки
падения ракеты.
Л.ГУЛЬКО – Ну гептил –
легколетучее вещество…
И.ПАНАРИН – Температура – 35 градусов способствует тому,
чтобы эти негативные последствия были минимальными. Еще раз просто напомню,
что ближайший населенный пункт в 35 километрах. На
сегодняшний момент могу отметить, что не зафиксировано никаких негативных
последствий для здоровья местного населения. Хотя исследования проводились. У
60 человек взяли анализы крови - сейчас проводятся дополнительные
лабораторные исследования, но пока могу констатировать, что на сегодня никто
не обращался за помощью.
О.ПАШИНА – И, тем не менее, Игорь Николаевич, Россия
должна будет заплатить Казахстану какую-то компенсацию за понесенный ущерб?
И.ПАНАРИН – Безусловно. В отдельных СМИ некие домыслы и неверная трактовка позиции Роскосмоса.
Россия обязана и должна и заплатит. Вопрос только, в каком объеме. Я хочу
подчеркнуть, что между Россией и Казахстаном существует специальное
межправительственное соглашение 1999 года, которое как раз определяет
механизм таких выплат в случае аварий ракет. К сожалению, освоение космоса, в
общем-то, бывает не всегда безболезненным, и происходят аварии. Причем не
только в России, но и в других странах мира и, конечно, мы заранее определили
такие механизмы. Они таковы, что сейчас созданы 2 правительственные комиссии
России и Казахстана. Нашу комиссию возглавляет заместитель руководителя Роскосмоса Виктор Петрович Ремишевский.
И сегодня состоялось их первое совместное заседание. Хочу подчеркнуть,
заседание первое, но совместная работа шла с первых секунд…
О.ПАШИНА – А предварительная сумма ущерба известна
какая-то, и расходятся ли по этому вопросу позиции казахской и российской
сторон?
И.ПАНАРИН – Ну я бы подчеркнул, что суммы не определены, и
совместное заседание было первым. У меня сегодня было личное общение с
руководителем комиссии Виктором Ремишевским.
Позиция заключается в следующем, что идет рабочий процесс, в составе
российской делегации находятся представители страховых обществ, и пока рано
говорить о выходе на конкретные результаты. Но общая позиция заключается в
том, что стороны… наша позиция – мы обязательно должны компенсировать, вопрос
в каком качестве и объеме. Это также зависит от того, что до конца не ясны
окончательные официальные результаты медико-биологических исследований. Они
будут на следующей неделе. Тогда можно будет переходить уже…
Л.ГУЛЬКО – Общий ущерб подсчитать…
И.ПАНАРИН – Да, потому что страховая сфера требует
официального заключения.
Л.ГУЛЬКО – Игорь Николаевич, тут, кстати, есть вопрос
на пейджер, пришедший от Сергея. Я напомню пейджер – 7256633 и +7(495)9704545
– это для Ваших SMS. «Расскажите», - к нам ко всем
обращаются, но поскольку Вы так сказать… «Как была застрахована ракета и ее
спутники?»
И.ПАНАРИН – Понятно. Но я могу внести некую ясность, многие
СМИ говорили о 18-ти спутниках. Действительно, их было 18, но я обращаю
внимание, что главный спутник был один – первый белорусский национальный. Его
вес 750
килограммов. Второй по степени значимости и важности –
это «Бауманец» нашего знаменитого ВУЗа. Он - 86 килограмм. Так
вот, остальные 16 спутников – это мини-спутники, отдельные весом всего в 1 килограмм
, то есть
они все вместе в несколько раз меньше «Бауманца»,
не говоря уже о белорусском спутнике, поэтому, конечно…
Л.ГУЛЬКО – То есть они в пределах погрешности на этой
ракете?
И.ПАНАРИН – Ну… /смеется/ в
общем-то, это был в какой-то степени попутный…
Л.ГУЛЬКО – Груз.
И.ПАНАРИН – Да. Я могу сказать, что я лично общался с
представителями, прежде всего, итальянских и американских университетских
структур, которые направляли эти спутники, у них не было никаких претензий,
наоборот, они выражали нам сочувствие, но и себе, потому что, к сожалению,
это произошло. Речь идет, прежде всего, о национальном спутнике республики
Беларусь. Он застрахован, об этом неоднократно упоминалось. Не хочу
комментировать, это, знаете, сфера конфиденциальная, тонкая. Назвать какие-то
суммы, потому что это вопрос все-таки определенной коммерческой тайны.
Единственное, я хотел бы добавить, что белорусская сторона уже выразила
согласие на строительство нового спутника. Опять же на нашей базе и после
того, как будут завершены процедуры межправительственных комиссий, когда
будет определен уже страховой ущерб юридическими документами, то после
получения страховых сумм Белоруссия объявила официально о готовности вновь
готовить спутник. А Роскосмос объявляет, что мы
постараемся в кратчайшие сроки, может быть ускоренными темпами, если так
можно выразиться, построить этот спутник.
Л.ГУЛЬКО – А сколько стоит
построить спутник?
И.ПАНАРИН – Смотря какой.
Л.ГУЛЬКО – Ну вот приблизительно. Ну
вот Белоруссия будет строить новый спутник.
И.ПАНАРИН – Вот официально сумма, которая нами объявлена -
230 миллионов рублей. Вот белорусский спутник…
Л.ГУЛЬКО – Кто хочет, пересчитывает на доллары.
И.ПАНАРИН – Значит, допустим, первый казахстанский спутник
стоил несколько дороже.
Л.ГУЛЬКО – А ущерб вот сейчас от падения ракеты он
ниже, выше? Ну так, приблизительно?
И.ПАНАРИН – Я бы хотел надеяться, что гораздо ниже. Лично
я. Но там уже как правительственные комиссии решат.
Л.ГУЛЬКО – Еще один вопрос, который собственно,
Оксан, меня интересует, это… Ракета же была военная, да?
И.ПАНАРИН – Да, ракета была военная. РС-20. Межконтинентальная
баллистическая ракета.
Л.ГУЛЬКО – Вот несколько слов об использовании
военных ракет. Я не знаю, приспособлены они или не приспособлены для таких
вот космических целей.
И.ПАНАРИН – Я внесу небольшую ясность в этот вопрос.
Существует боевая межконтинентальная ракета, она находится на вооружении,
вместе с тем существует специальное предприятие, причем российско-украинское
«Космотрас», которое возглавляет г-н Андреев,
представитель России, и это предприятие в рамках специальной программы
занимается усовершенствованием этой ракеты и использованием ее в космических
целях. Программа существует уже несколько лет. Эта программа в данном случае
дала сбой на нашем национальном белорусском первом спутнике, к сожалению.
О.ПАШИНА – Игорь Николаевич, у меня в связи с этим
тоже вопрос, вот может ли так случится, что теперь
Казахстан запретит пуски ракет РС-20 и вообще ракет на гептиловом
топливе? Я просто частично успела посмотреть это соглашение от 91 года, и в
соответствии с ним старты ракет взорвавшегося типа должны быть прекращены.
И.ПАНАРИН – Да. Они пока…
Л.ГУЛЬКО – Пока. Пока не расплатятся.
И.ПАНАРИН – Они пока прекращены до выяснения причин и …
О.ПАШИНА – До выяснения причин или вообще?
И.ПАНАРИН – …и решения всех спорных аспектов, я бы так
сказал. Но я здесь внес бы большую ясность: решение о запрете было принято
раньше Роскосмосом. Руководитель РоскосмосаПерминов приял это
решение раньше, прекратить подготовку к запуску ракет и, обращаю внимание,
что запуск каждой ракеты – это достаточно длительный момент времени. Вот
завтра у нас запланирован на Байконуре в 01.48 мск
запуск французского телекоммуникационного спутника. Так вот, подготовка к
запуску идет больше месяца. Поэтому, безусловно, решение нами было принято,
потом оно было принято казахстанской стороной. Но я надеюсь, что все-таки
после выяснения причин и Россия и Казахстан придут к совместному решению по
использованию именно этого типа ракет. Еще раз подчеркну, по другим никаких
сомнений не возникает.
Л.ГУЛЬКО – Игорь Николаевич, вот Вы упомянули
российско-украинское предприятие, вообще я так понимаю, что запуск ракеты –
это такая глобальная штука. То есть вот тут глобализация
действует напрямую: вот эти отвечают за это, эти – за это, эти – за то,
кто-то за пуговицы, которые никогда не оторвутся. Почему крайним
выступает Роскосмос-то? За что вообще отвечает Роскосмос? За что отвечает российско-украинская?
И.ПАНАРИН – Хороший вопрос. Конечно, вот в этой ситуации
все остальные структуры ушли в сторону, я Вам могу сказать…
И вот по накалу звонков, которые мне приходили, начиная с первой
минуты после аварии, я особо не слышал комментарии других сторон, анализируя
информационное пространство. Сложно сказать, это ли позиция или как-то другим
словом можно назвать. Я могу сказать, что «Роскосмос»,
прежде всего, в данном запуске отвечал конкретно за то, чтобы ракета
взлетела. Чтобы она была заправлена, чтобы стартовый боевой расчет обеспечил
запуск этой ракеты. То есть, условно говоря, этот боевой расчет Роскосмоса выполнил свою задачу: он ее подготовил,
заправил, она взлетела, и, в принципе, дальше вступили в дело уже
технологические характеристики самой ракеты. Я напомню, что именно сегодня, в
Днепропетровске, на Украине на заводе-изготовителе работает специальная межправительственная
комиссия. Это межведомственная комиссия. Она включает в себя представителей
пяти главных заинтересованных сторон: «Роскосмоса»,
космических войск, ракетных войск стратегического
назначения, украинских предприятий-изготовителей, но не только
Днепропетровского, еще важная роль принадлежит Харьковскому предприятию – «Хартрон» и также представители заказчика, в данном
случае, компании «Космотрас». И вот они вместе
пытаются найти все-таки причины, почему ракета упала. Возглавляет эту
комиссию академик РАН, генеральный директор нашего ведущего предприятия
ЦНИИМАШ Николай Анфимов. И вот сегодня могу сообщить о первых результатах
деятельности этой комиссии - есть три версии. Одна из них главная, основная,
доминирующая. Создано семь рабочих групп, которые специально занимаются
моделированием и анализом возникшей ситуации. Сегодня как раз до 18.00 мск должны завершится доклады
руководителей каждой рабочей группы.
Л.ГУЛЬКО – Значит, завтра мы все узнаем?
И.ПАНАРИН – Нет, завтра мы не узнаем.
Л.ГУЛЬКО – Жалко.
И.ПАНАРИН – Но к следующей пятнице, видимо, главная версия
будет публично обнародована. Потому что все-таки необходимо после этих семи
докладов рабочих групп руководству комиссии, а хочу обратить внимание, что
одним из заместителей руководителя комиссии является генеральный директор
завода «Южмаш», то есть украинская сторона
представлена, причем не только в составе комиссий, но и в составе руководства
комиссий. И конечно эти первые выводы должны быть еще проверены, но вот по
оценкам руководства комиссии, возможно, к концу следующей недели главная
версия будет обнародована. Еще раз подчеркну, что скорее всего две остальные
версии являются менее значимыми, и я думаю, что… Но
официально комиссия должна дать заключение до 28 августа.
Л.ГУЛЬКО – Игорь Панарин – пресс-секретарь Роскосмоса. Мы говорим о причине падения ракеты-носителя
«Днепр», о первом совместном заседании российской и казахстанской комиссии,
теперь мы знаем, что и украинской комиссии… Не
украинская комиссия, а украинская часть большой комиссии…
И.ПАНАРИН – Нет, это разные комиссии.
Л.ГУЛЬКО – То есть их две всего?
И.ПАНАРИН – Их всего три.
Л.ГУЛЬКО – Три.
И.ПАНАРИН – Одна казахстанская, одна российская, и
межведомственная все-таки российская… Роскосмос и Минооброны с привлечением специалистов Украины.
Л.ГУЛЬКО – А финансово за все отвечает Роскосмос?
О.ПАШИНА – Россия…
Л.ГУЛЬКО – Да.
И.ПАНАРИН – К сожалению, да.
Л.ГУЛЬКО – Крайние. Они не хотят разделить с нами,
если, скажем, причина будет не наша…
И.ПАНАРИН – Я думаю, что от официального заключения
межведомственной комиссии, которая работает в Днепропетровске, в определенной
степени зависит достаточно много. В том числе и дальнейшие финансовые
выплаты, поэтому будем ждать решения для того, чтобы все-таки истина
восторжествовала.
Л.ГУЛЬКО – Тут есть вопрос на пейджер. Я знаю, что у
Оксаны есть вопрос, который там нам прислали.
О.ПАШИНА – Да, но это не касается ракеты «Днепр». Вот
просит слушатель прокомментировать июльскую ситуацию с троекратным переносом
запуска спутника «Метоп» с Байконура. «Вся Свердловская область», - пишет наш
радиослушатель, - «дрожит, когда же на нас упадет космический мусор».
Л.ГУЛЬКО – Ужас! Люди в
черном.
И.ПАНАРИН – Это ужас, конечно. Но я хочу
сказать, что есть такое издание нашего знаменитого еженедельника «Аргументы и
Факты» «АиФ-Урал», видимо, оно уже приводит в ужас, потому что как мы знаем,
запуск этого спутника перенесен, а они уже выпустили специальную статью об
экологических последствиях этой аварии, что ракета все-таки упала, остатки ее
ступеней поразили часть населенных пунктов и привели к колоссальным
проблемам. Конечно, хотелось, чтобы все-таки СМИ не драматизировали
ситуацию, я скажу, что спутник французский очень важен - он первый из серии
метеорологических спутников. Вообще наше космическое сотрудничество с
Францией развивается очень успешно, и по согласованию с руководством
Европейского космического агентства… Я, кстати, подчеркну, что руководитель
Европейского космического агентства был лично на Байконуре и лично принимал
участие в переговорах по переносу. Ориентировочно запуск спутника планируется
на конец сентября - начало октября. Но пока точной даты нет. Роскосмоспредпринимает все усилия
для того, чтобы ни одни житель Урала не пострадал.
О.ПАШИНА – Ну Свердловскую область мы успокоили, я
надеюсь. Лев, у тебя вопрос какой-то был…
Л.ГУЛЬКО – Не у меня, а у Галины, которая прислала
нам сообщение на пейджер. Она вообще спрашивает вот что, по-человечески я
вообще-то присоединяюсь к этому вопросу: «А почему вообще ракета «Днепр» была
запущена с Байконура, а не из Оренбургской области? Специалисты считают, что
там стартовая позиция полностью подходит для запуска, и там все ранее было
удачно».
И.ПАНАРИН – Ну хороший вопрос…
Л.ГУЛЬКО – А плохих не дают.
И.ПАНАРИН – Да, я просто хотел
подчеркнуть, что я все-таки не являюсь специалистом ракетно-технической
отрасли, у меня три других высших образования, но я…
Л.ГУЛЬКО – Ну поскольку Вы за все отвечаете…
И.ПАНАРИН – Но я хотел бы отметить, что в Роскосмосе, чем мне очень нравится, высочащий
профессионализм, причем как на предприятиях на Байконуре, так и в самой
системе Роскосмоса. И раз, в общем-то, это
решение принято, то я просто доверяю нашим профессионалам, специалистам,
которые учли различные аспекты. Хотя, надо обратить внимание, что старт-то
первый планировался ранее, в июне. Но именно боевой расчет Роскосмоса выявил проблемы на предыдущей ракете, она была
заменена, но, к сожалению, и следующая ракета оказалась не очень успешной.
Поэтому спасибо за вопрос, мы впредь постараемся учесть такие пожелания, но я
хочу отметить, что, в общем-то, руководитель Роскосмоса
склоняется к точке зрения автора этого вопроса, и мы сделаем, безусловно,
выводы… ну пока говорю вот в таком контексте… Официальные выводы, после
официального заключения комиссии.
Л.ГУЛЬКО – Еще вопрос от Александра, который нам
прислал его на пейджер из Москвы. «Какие перспективы появления у России
своего космического челнока?»
И.ПАНАРИН – Перспективы хорошие. Я могу сказать, что у нас
сейчас активное международное сотрудничество, прежде всего, с Европой и с
Японией. Вот недавно завершился авиасалон «Фарнборо»
в Великобритании, где выступали и встречались руководители всех ведущих
космических агентств мира, в том числе европейского, американского и, прежде
всего, нашего российского. И НАСА хочет развивать свой проект, я напомню, что
проект международной космической станции был первоначально американским, потом
стал уже международным. Мы сейчас с Европой начинаем создавать так называемую
перспективную пилотируемую транспортную систему – ППТС, где количество
экипажа будет 6 человек, и Япония также хочет поддержать и участвовать в этом
проекте, если этот проект состоится, а принципиальное согласие Европы уже
есть. Это очень важно для России, потому что этот проект будет как раз на
нашей технологической основе и то, что связано в этом вопросе, как раз будет
учтено. И по сути мы, с моей точки зрения, сможем
стать технологическим мировым лидером в космической сфере, и для нас
принципиально важно, чтобы это состоялось, и чтобы намеченные планы совместно
с Европой и Японией были реализованы. Пока ничего не мешает, и мы надеемся,
что в ближайшие годы мы дадим россиянам возможность гордиться нашим космосом.
Л.ГУЛЬКО – Еще один вопрос, последний, наверно, - у
нас минута осталась. Мы с Вами все о Европе, о Франции, а такая глобальная
космическая держава как США… Мы соперничаем или мы работаем… как раньше,
знаете, кто быстрее на Луну, или мы работаем вместе с НАСА?
И.ПАНАРИН – Мы работаем вместе. И я могу сказать, что лично
у меня сложились деловые конструктивные отношения, вот только сегодня общался
с представителями НАСА, и стратегическое партнерство закреплено 1 июля в так
называемом Договоре протокола баланса вкладов по обеспечению
жизнедеятельности МКС. Между Анатолием Перминовым и
руководителем НАСА Гриффином. Оно предусматривает
обязательства и России и США по обеспечению деятельности этой станции на
период, как минимум, 10 лет, и вчера выход в открытый космос двух астронавтов
– это и есть реализация этого стратегического партнерства. Мы хотели, чтобы
оно развивалось.
Л.ГУЛЬКО – Игорь Панарин – пресс-секретарь Роскосмоса был у нас в гостях. У Оксаны Пашиной и Льва
Гулько. Спасибо огромное!