Владимир Путин отчитался перед Хьюстоном

 

Вчера президент России Владимир Путин из Кремля вышел на связь с космонавтами и поздравил их с Днем космонавтики. Они в благодарность за это поделились с ним и журналистами, а также сотрудниками NASA сведениями, составляющими строжайшую государственную тайну. С таинственными подробностями – специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.

Президент России уже не первый год поздравляет космонавтов с их профессиональным праздником в прямом эфире прямо из сердца нашей родины – Московского Кремля. Первый раз он вышел отсюда в открытый космос в 2002 году. Техника в ситуационном центре в первом корпусе Кремля была заложена еще при первом президенте России Борисе Ельцине. Три года назад господин Путин начал эксплуатировать ее. Тот выход в космос больше других запомнился тогдашнему главе Роскосмоса Юрию Коптеву, ибо именно после него он потерял свою работу.

– Просьба громко не говорить,– услышал я в ситуационном центре громкое предупреждение от человека, отвечающего за связь с Международной космической станцией (МКС).

На немой вопрос (ибо его слова тут же были восприняты как руководство к действию), почему не надо громко говорить, этот человек объяснил:

– Звук идет напрямую в Хьюстон.

Все, вопросов больше не было. Никто из находящихся в комнате журналистов (ну, может быть, за малым исключением) не был, разумеется, заинтересован в том, чтобы каждое слово, произнесенное в первом корпусе Кремля, эхом отдавалось в центре управления полетами NASA.

Владимир Путин поздравил собравшихся за столом (праздничным его мешало назвать полное отсутствие закуски) космонавтов Сергея Волкова, Сергея Крикалева, Виктора Савиных, Василия Циблиева и Алексея Леонова и примкнувшего к ним руководителя Федерального космического агентства Анатолия Перминова с тем, что пилотируемой космонавтике исполнилось 45 лет. Господин Путин сгоряча назвал эту дату юбилейной, но потом переформатировал ее в "достаточно круглую".

Президент не очень решительно сказал о том, что через несколько минут, может быть, состоится сеанс связи с МКС, где сейчас работают россиянин Павел Виноградов и американец Джеффри Уильямс.

– Минут через пять? – робко поинтересовался он у господина Перминова.

Разумеется, только ради этого сеанса президент и пришел сюда. Отсюда, из Кремля, поздравлять космонавтов вдвойне приятно еще и по той причине, что президенту США поздравлять своих астронавтов, во-первых, неоткуда (в Белом доме такой технической возможности нет или, по крайней мере, она не афишируется), а во-вторых, не с чем: первым в космосе оказался наш, а не их человек.

Господин Перминов не без снисходительности, которая появляется в голосе людей, занимающихся точными науками, когда они разговаривают с пытливыми гуманитариями, сказал президенту, что сеанс связи состоится в 13.01 по Москве, и разъяснил, что будет возможность поговорить не только с теми, кто сейчас в космосе, но и с теми, кто только что оттуда. Среди трех таких людей был бразильский космонавт Маркус Понтес, отлетавший свое по полной программе пилотируемых космических полетов.

Господин Путин поинтересовался, какие перспективы у нашей космонавтики вообще и у нового многоразового аппарата в частности. Выяснились подробности. На первый взгляд господин Перминов говорил именно о том, что было не предназначено для ушей Хьюстона. Но с другой стороны, именно на них, а не на уши президента России были рассчитаны пояснения, которые господин Перминов торопливо давал президенту, и так все это знавшему не хуже самого Анатолия Перминова.

– Сейчас проходит конкурс, Владимир Владимирович, и борются за место, кто будет изготавливать корабль многоразового использования. В целом за эту работу борются три основных предприятия: РКК "Энергия" – космическая корпорация имени Королева, Государственный космический центр Хруничева и НПО "Молния". И к июню мы рассмотрим закрытый конкурс и обнародуем результаты,– обнадежил Анатолий Перминов.– А корабль однозначно будет!

– К какому году примерно? – Владимир Путин хотел, чтобы Хьюстон узнал дату.

– Планируется 2012-2015 год. Это ввод в эксплуатацию.

– Не за горами уже,– предупредил президент России Хьюстон.

– Не за горами, да,– многообещающе подтвердил Хьюстону и Анатолий Перминов.

– Как, по вашему мнению, федеральная программа развивается? – неожиданно уклончиво спросил президент.– И есть ли какие-то проблемы с ее реализацией?

На этот раз он говорил очень тихо, едва разборчиво, так, словно хотел, чтобы именно этот разговор остался только между ними.

– Программа федеральная защищена в прошлом году в правительстве,– так же неразборчиво отвечал ему глава космического агентства.– По направлениям, которые были так или иначе недостаточно проработаны, вами даны указания (он считал, что на всякий случай надо напомнить об этом президенту.– А. К.),– особенно по системе ГЛОНАСС (Глобальная навигационная спутниковая система.– Ъ), и мы надеемся, что в ближайшее время проведем согласование с Министерством экономического развития и торговли и Министерством финансов и закончим эту работу.

– Промышленность-то справится с ускоренным выводом на орбиту нужного количества? – спросил президент.

Он не сказал, чего именно. Но в Хьюстоне если расслышали, то поняли. Для тех, кто не расслышал, поясняю: речь идет о спутниках "Ураган" именно этой системы.

Разговор был о вещах, которые, без сомнения, составляют предмет государственной тайны. И за ее разглашение никто, если не ошибаюсь, ответственность не отменял.

– Да, промышленность мы проработали с предприятиями,– кивнул господин Перминов.– Непосредственно контролировал этот процесс Сергей Борисович Иванов (вице-премьер и министр обороны.– А. К.), он выезжал на предприятия. И в Красноярском крае все вопросы были в техническом плане рассмотрены.

В Красноярском крае находится НПО прикладной механики имени Решетнева, которое и производит эти спутники.

– Если бы мы делали по плану, то когда бы вся система заработала у нас? – уточнил Владимир Путин.

– Если бы по плану по старой программе, она бы заработать могла только к концу 2011 года, то есть в начале 2012 года,– пожал плечами Анатолий Перминов.

– В начале 2012-го...– задумался президент.– А если мы сможем реализовать ускоренную программу введения в строй ГЛОНАСС?

– Тогда на территории Российской Федерации и стран СНГ она будет работоспособна уже к концу 2007 года! – обрадованно сказал глава космического агентства.

– Отлично! – заявил президент.

Трудно сказать, когда он в последний раз в таких восторженных выражениях комментировал чью-нибудь работу. Тем более несделанную.

– А на всем земном шаре покрытие будет в 2009 году,– продолжил презентацию космической отрасли господин Перминов.

– Нужно заранее проработать вопросы, связанные с наземной инфраструктурой и с наполнением определенным объемом заказов. Уже заранее сделать,– обеспокоился президент.

– Сейчас этим и занимаемся. В целом у нас и пилотируемая космонавтика в силу определенных обстоятельств, сложившихся с полетами шаттлов, к сожалению, практически легла на плечи России,– вздохнул Анатолий Перминов.– И весь мир видит, как мы идем вперед в этом направлении. Особенно в той части, которая осуществляет так называемые экспедиции посещения... Благодаря вашей заботе и помощи в работе в различных странах уже, честно говоря, очередь нарастает, и не знаем, как активно производить эксплуатацию.

Он снова тяжело вздохнул.

– Видимо, придется, возможно, даже – вот мы сегодня с Алексеем Архиповичем Леоновым обсуждали – увеличивать количество кораблей.

– Анатолий Николаевич, если все-таки вернуться к системе ГЛОНАСС, какая группировка должна быть на орбите для того, чтобы она заработала? – уточнил президент.

Господин Перминов пояснил, что не меньше 24 космических аппаратов.

– А у нас сейчас сколько? – переспросил господин Путин.

– У нас сейчас 16 космических аппаратов.

– Уже на орбите? – не верил своему президентскому счастью господин Путин.– Из этой группировки?

– Из этой группировки,– подтвердил Анатолий Перминов.

Он не стал уточнять, что в рабочем состоянии находятся только 12 из 16.

– А у европейцев сколько должно быть? Столько же? – допытывался президент.

– У европейцев должно быть по их системе 30 космических аппаратов,– пояснил глава агентства.

– А вывели они сколько?

– Один,– после эффектной театральной паузы произнес Анатолий Перминов.

– Так, может быть, нам с ними объединить усилия?

Стало наконец понятно, к чему он вел все это время.

– Над этим работаем,– осторожно сказал господин Перминов.

Господин Путин, насколько известно, тоже над этим работает и даже намерен включить пункт о неизбежности для Европейского космического агентства сотрудничества с Российским космическим агентством в послание Федеральному собранию.

– Они ведь, насколько мне известно, все-таки пока хотят самостоятельно свой план реализовать? – так же осторожно, зато очень отчетливо сказал президент.

Он, кажется, снова хотел, чтобы его хорошо было слышно в Хьюстоне.

– Да, они хотят эту систему независимой сделать и от США, и от России,– доложил господин Перминов.

– "Галилео"?

– "Галилео", да. Это их право, но ситуация развивается в технике в этом случае таким образом, что все равно придется именно коммерческий сектор использовать, все три системы: и ГЛОНАСС, и "Джи-Пи-Эс", и "Галилео".

– Наши должны нашу систему использовать,– защитил отечественного производителя президент России.– У нас полно потребителей, пусть работают на российской системе.

– Наши будут только, естественно, я думаю, нашу использовать,– заверил его господин Перминов.– Причем качественно она будет на уровень выше к тому времени с вводом новых космических аппаратов ГЛОНАСС-К.

Тут президент наконец посчитал этот увлекательный разговор с главой космического агентства исчерпанным и обратился к начальнику Центра подготовки космонавтов Василию Циблиеву с вопросом в лоб:

– Василий Васильевич, как Центр подготовки космонавтов?

Господин Циблиев, широко открыв глаза, начал было отвечать, но тут его перебил Анатолий Перминов:

– Внимание! Включить Центр управления полетами!

– Задержка идет некоторая, через США идет сейчас линия связи, потому что МКС находится в их зоне наблюдения,– пояснил ему голос за кадром.

Следующие семь-восемь минут президент болтал с космонавтами на орбите.

– Мы собрались в Кремле с вашими коллегами для того, чтобы поздравить вас с праздником,– сказал он.

Он в третий раз за это утро не отказал себе в удовольствии напомнить всем, кто его слышал, о том, что сидит сейчас прямо в самом Кремле и разговаривает с самим космосом. Потом он спросил американского астронавта, есть ли разница в подготовке к полету на шаттле и на "Союзе".

– Разница большая,– объяснил ему Джеффри Уильямс,– потому что это другой корабль.

– Спасибо,– от души поблагодарил его президент.

Космонавты уже было откланялись, когда Павел Виноградов вдруг пригласил президента на МКС.

– Потому что он уже был на подводном крейсере, попробовал стратегическую авиацию. Су-27 – вообще родной самолет,– расшифровал он.– А вот на орбитальной станции президент еще не был.

На мой взгляд, в словах космонавта содержалась некая ирония.

– Если в отпуске только...– произнес господин Путин.

Он, кажется, тоже уловил эту иронию.

Напоследок президент пообщался с только что приземлившимися космонавтами, которых уже доставили в Центр управления полетами. Бразилец Маркус Понтес, осознавая, что он уже вошел в новейшую историю Бразилии, говорил о себе в третьем лице.

– Первый космический полет бразильского гражданина чрезвычайно важен для моей страны. И надеюсь, что он будет содействовать в дальнейшем налаживании сотрудничества между Россией и Бразилией,– исчерпывающе выразился он, просто хоть сейчас в учебник этой новейшей истории.

Перед тем как оставить тружеников космической отрасли наедине с их праздником, Владимир Путин решил преподнести им какой-нибудь подарок (они-то уже подарили ему картину в раме, состоящую из фотографии трех отсутствующих космонавтов, которые сейчас на орбите, и конверта с погашенной маркой).

– Мы как раз говорили о работе Центра подготовки космонавтов,– сказал он.– Есть какие-то ко мне вопросы, проблемные, может быть?

Василий Циблиев заявил, что есть вопрос с передачей центра из ведения Минобороны в Роскосмос.

– Нужно все вопросы согласовать так,– пояснил он,– чтобы безболезненно могли перейти всем составом, всеми специалистами из Минобороны в Роскосмос.

– Я думаю, что это можно,– заявил президент.– Не просто должно быть все компенсировано. Должен быть найден такой способ решения вопроса, который бы...

– Мы уже нашли,– перебил его господин Циблиев.

Президент кивнул. Ему, таким образом, и делать ничего не надо было.

– По поводу жилья,– сказал президент.– Я получил письмо, мы сделаем, но только нужно понять, что вы хотите: либо иметь в центре Москвы что-то, либо там что-то.

Он имел в виду Звездный городок.

– Там,– быстро сказал Василий Циблиев, и это слово навсегда запомнят все нуждающиеся в улучшении жилищных условий сотрудники Центра подготовки космонавтов. Господин Циблиев мог, пошевелив языком, добиться для своих людей жилья в Москве, которое, разумеется, в несколько раз дороже подмосковного. Те, кто хотел, мог бы, продав квартиру в Москве, купить ее в том же Звездном городке – и еще внукам хватило бы на старость.

– Там, да? – кивнул президент.– Тогда там просто построим новый дом. И давайте быстрее. Это же строительство, это же не в космос полететь, а дом построить.

– Иногда легче в космос полететь,– резонно заметил Анатолий Перминов.

– Если будут проблемы, позвоните мне,– предложил президент.

– Да мы сами решим,– успокоил его Анатолий Перминов.

Ну и гора с плеч.

АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ, газета "Коммерсантъ", 13 апреля 2006 года