Интервью руководителя космического кластера Сколково

 

Гость программы - Сергей Александрович Жуков, исполнительный директор кластера космических технологий и телекоммуникаций фонда «Сколково», космонавт-испытатель, член Российской академии космонавтики.

Ведущая – Мария Кулаковская.
Совместный спец проект радиостанции «Голос России» и студии «Роскосмос» (Федерального космического агентства).

Космический кластер Сколково

 

Мы уже не представляем себе мир без телекоммуникаций и спутниковой связи. Но до сих пор многие задают себе вопрос: какую пользу каждому конкретному человеку приносят космические технологии? В юбилейный для российской космонавтики год ведущие предприятия отрасли, «РКК «Энергия» и ОАО «Российские космические системы», посетил президент фонда «Сколково» Виктор Вексельберг. В иннограде уже создан кластер космических технологий, который призван обеспечить современное качество экономики

Говорит Вадим Потапов, первый заместитель генерального директора НПЦ «Концерн «Созвездие»: «Что такое системы связи, системы телекоммуникаций? Фактически это сосуды, по которым бежит кровь. Кровь – это информация. Сегодня информационный ресурс сопоставим с боевым ресурсом, то есть практически один байт информации – это один снаряд. Причем байт не простой информации, а именно актуальной и достоверной в данный момент».

Кластер космических технологий уже стал одним из прорывных направлений деятельности центра «Сколково». Кроме информации пристальное внимание – навигации, в том числе спутниковой.

Объясняет Андрей Куприянов, профессор Московского государственного университета геодезии и картографии: «Здесь несколько уровней точности. Это автомобильная навигация, бытовая. Это задача, связанная со средней геодезической точностью при инвентаризации земель. Это и задача высокоточной геодезии миллиметровой, которая связана, скажем, с такими серьезными проблемами, как деформация земной коры или деформацией крупных инженерных сооружений. Кроме того, эта функция также позволяет увеличить точность работы спутниковой геодезической аппаратуры. Совершенно отдельно стоящие геодезические задачи. То есть, все работы, которые ведутся на шельфе, связаны с определенной спецификой: там негде закрепить марку, негде закрепить чем-то физическим точку вашего стояния. Судно, на котором находится оборудование, подвержено ветровой нагрузке, течениям - волнениям. И практически получается, что все нефтегазовые работы, связанные с геофизикой, требуют использования спутниковых систем. В первую очередь, конечно, спутниковой системы ГЛОНАСС, которая дает избыточность в измерениях, повышает точность и, самое главное, надежность этих измерений».

Продолжает Алексей Романов, заместитель генерального директора ОАО «Российские космические системы»: «Сегодня может быть тяжело выделить более значимые или менее значимые работы. Но мы постоянно стараемся находиться на острие и основное внимание уделять таким вещам, которые позволяют работать на прорывное направление. И не только в космосе, а еще и в применении к социально-экономическому развитию страны. Один из возможных таких примеров – это подход, связанный с комплексным мониторингом предвестниковых явлений, в частности по землетрясениям. Но землетрясения - это только одна из природных угроз, есть и другие, которыми мы тоже занимаемся. Считаем, что в этом направлении приложение космических технологий наиболее эффективно».

Космический кластер появился в структуре «Сколково» после центров биомедицинских, энергосберегающих и ядерных технологий. Также в Сколково будет создан Центр управления интеллектуальной собственностью. Создание центра станет еще одной из составляющих партнерства с «Российскими космическими системами».

 

Интервью

 

Кулаковская: Месяц назад у фонда «Сколково» появился пятый кластер - «Космос». Первоначально их было четыре: биомедицинский, энергетический, компьютерный и ядерных технологий. Руководителем нового направления назначен космонавт-испытатель Сергей Жуков. По мнению президента фонда «Сколково» Виктора Вексельберга, «работе космического кластера это прибавит определенный динамизм».

В нашей студии Сергей Жуков, исполнительный директор кластера космических технологий и телекоммуникаций фонда «Сколково», космонавт-испытатель, член Российской академии космонавтики. Сергей Александрович, буквально две недели назад вы получили новый ответственный пост. Разрешите поздравить вас с этим назначением. Расскажите нам, что входит в ваши обязанности руководителя космического кластера фонда «Сколково»?

Жуков: Проект «Сколково» состоит из фонда, технопарка, или инновационного города и университета. Я работаю в фонде. Задача фонда – выдавать гранты. Прелесть этих грантов заключается в том, что они безвозвратные. Фонд «Сколково» не входит долей в создаваемые инновационные компании. Финансируются проекты на стартовом этапе. Таким образом, моя задача – подыскивать прорывные и обещающие стать прорывными разработки в области космонавтики и телекоммуникаций и их финансировать.

Гранты относительно небольшие - от полутора до трехсот миллионов рублей[1]. Но для стартапов это вполне существенные суммы. Это помогает пройти стадии первых разработок, пройти «долину смерти» и стать готовым к венчурному инвестированию, а может быть, и покупке результатов работ всей тематики каким-то государственным заказчиком или включению той или иной разработки в федеральную космическую программу.

 

Кулаковская: Если мне не изменяет память, в апреле, еще до вашего назначения, президент фонда «Сколково» Виктор Вексельберг посетил ОАО «Ракетно-космическая корпорация «Энергия» и ОАО «Российские космические системы». Цель этого визита заключалась в том, чтобы отобрать проекты в области космических технологий, прежде всего в телекоммуникационной и навигационной сфере.

Жуков: К сожалению, я не был вместе с Вексельбергом в «Российских космических системах» – в это время я был за границей. Но в «РКК «Энергия» мы ездили вместе. Конкурсы проводить необходимо. Задача фонда, его ниша – это не поддержка крупных компаний, крупных проектов, а поддержка малых начинаний, из которых может вырасти что-то большое. Это может быть, например, разработка проектной документации на сверхлегкую ракету или селеноход, или небольшая спутниковая группировка, малогабаритные спутники.

 

Кулаковская: С какими предложениями приходят к вам ученые сейчас? Возможно ли, что в будущем конкурсы будут проводиться и по другим номинациям, не только в сфере телекоммуникации, мониторинга и навигации? Почему приоритетны именно эти три направления?

Жуков: Мне предстоит докладывать основные направления работы кластера в Петербурге на заседании консультативного научного совета фонда «Сколково». Мы с моей небольшой командой, конечно, не намерены останавливаться только на наземном сегменте телекома, навигации или в космическом сегменте. Мы стараемся говорить обо всей космонавтике, понимая при этом, что небольшой фонд не может подменить собой государственного заказчика.

Фонд должен выделять интересные, прорывные разработки и их финансировать, но все-таки по всему полю космонавтики. Это могут быть и носители, и дистанционное зондирование Земли, и навигация, связь. Это может быть наземная космическая инфраструктура, интересное прикладное обеспечение, навигационные чипсеты и прочее. Ограничиваться только телекомом и связью, на мой взгляд, было бы медвежьей услугой космонавтике.

Кулаковская: Я хочу рассказать слушателям о том, что вы во время работы в «РКК «Энергия» участвовали в подготовке экспериментов на борту станции «Мир» в области астрофизики и радиобиологии. Не могли бы вы нам рассказать, что это были за эксперименты? Будет ли в рамках космического кластера представлена научная составляющая?

Жуков: Должна быть представлена.

 

Кулаковская: В каком виде?

Жуков: Когда я работал в «Энергии», мои задачи были, с одной стороны, ответственными, с другой - достаточно простыми. Я был куратором одного из экспериментов. Прибор назывался «Мария». Я сопровождал его на борт и отчасти инструктировал космонавтов. Мне приходилось работать с Владимиром Титовым, Мусой Манаровым.

В дальнейшем те работы, с которыми мне приходилось иметь дело, получили свое развитие в экспериментах «Матрешка». И задачей было изучение радиационного фона внутри и снаружи станции. Мой товарищ, космонавт Александр Калери, очень именитый космонавт, выводил эту «Матрешку» в космос, работал с ней и получил интересные результаты. Что же касается науки в «Сколково», то конечно, оно должно заниматься сотрудничеством с наукой.

 

Кулаковская: Сергей Александрович, вы президент Московского космического клуба – авторитетнейшего в среде экспертов общественного объединения и одного из участников проекта подготовки первого закона о космической деятельности, который был принят президентом Ельциным и опубликован 6 октября 1993 года. В российском законодательстве до сих пор нет такого понятия, как космическая техника. Разве это не может не сказывать на эффективности работы всей космической отрасли?

Жуков: К сожалению, с тех пор российское законодательство ушло не так далеко. В рамках Московского космического клуба мы с коллегами обсуждаем и неоднократно поднимаем эти вопросы. Московскому космическому клубу – 20 лет. Мы были инициаторами создания Российского космического агентства. Закон о космической деятельности – это малоизвестный факт. Писался он на основании договора между Верховным советом России (его подписывал Сергей Филатов) и Московским космическим клубом (подписывал его я). С ним связана интересная и довольно драматичная история.

Нашим товарищам, которые писали закон, удалось буквально перед началом стрельбы танками по Белому дому вытащить архив. Это была ни много ни мало переписка обсуждения закона со всеми субъектами Федерации. В 2007 году мы приняли активное участие в его обсуждении в числе других общественных объединений. В обосновании указа президента о создании космодрома «Восточный» мы неоднократно ставили вопрос о том, чтобы была принята программа национальной космической политики России. Документ под таким названием был принят в 2008 году Советом безопасности, но он засекречен, сообществу неизвестен, поэтому он не выполняет ту роль, которую должен был выполнять.

Московский космических клуб – это площадка экспертов, которые очень часто ставят насущные вопросы в жизни космонавтики, и ставят их первыми, чем мы гордимся. Законодательство должно быть развито, должна быть создана целая система законов. Например, нужны законы, которые регулируют отношения в области коммерческого космоса, суборбитальные полеты (об этом никто не пишет). Нужны законы, которые регулируют отношения в области использования космической информации, данных дистанционного зондирования Земли, отношения в области создания космической техники, в области частного, государственного партнерства, инновационной инфраструктуры космонавтики. Есть очень много вопросов, которые надо развивать.

 

Кулаковская: Члены Московского клуба являются советниками президента?

Жуков: Это общественное объединение. Из нас никто никогда не становился советником президента по космосу. Это достаточно авторитетный круг людей. Я могу назвать такие фамилии, как Иван Моисеев, Сергей Кричевский (доктор философских наук), Андрей Ионин, Дмитрий Пайсон. У нас было много более старших товарищей. В состав клуба входили известные профессора Лесков, Хозин, Абрамов. Они, к сожалению, уже ушли из жизни.

В состав клуба входили и входят известные деятели космонавтики, многие космонавты. Я могу назвать Сергея Авдеева. К нам на заседание приходят Александр Серебров, Базз Олдрин – второй человек на Луне. Есть аналитики из Франции, Штатов. Благодаря тому, что мы довольно широко «расселись» в космонавтике и широко общаемся, мы можем вырабатывать рекомендации. Иногда они воспринимаются, иногда – нет. В течение многих лет мы предлагаем создание совета по космосу при президенте страны. Это предложение до сих пор не было воспринято.

 

Кулаковская: У нас нет совета? А кто же советник президента?

Жуков: Насколько я знаю, должность советника президента по космосу существует. Она иногда занимается, а иногда нет. У советника есть свой аппарат. Но дело в том, что советник президента – это штатная должность. Неплохо иметь совет по космосу. У американцев практика следующая: совет по космосу действует у них временами, в каких-то переломных моментах истории. В совет по космосу могут входить как люди по должности, скажем, министр обороны, руководитель НАСА (NASA), так и известные ученые, эксперты.

Существует, правда, и другая практика. Допустим, Буш-младший и Обама, когда пришел к власти, собирали рабочие группы. Оба раза эти рабочие группы возглавлял Норман Огастин, известный специалист, один из руководителей крупной аэрокосмической компании, который работал со своей группой несколько месяцев. Там было всего десять человек. Их хватило на то, чтобы на Капитолийском холме заслушать всевозможные предложения по космической программе, прослушать центры НАСА, крупные компании, отдельных инженеров, творческие коллективы, коммерческие космические компании.

 

Кулаковская: И определить бюджет, финансирование?

Жуков: Скорее, не бюджет, а приоритеты работы. По итогам работы этой комиссии Обама, например, закрыл программу «Созвездие», на которую было потрачено, если я не ошибаюсь, девять миллиардов долларов. Он посчитал, что не надо тратить еще 50, а нужно осмотреться и идти в глубокий космос.

При этом не было поставлено никаких задач по Марсу или астероидам, но была поставлена задача по разработке в течение ближайших десяти лет нового поколения технологий, прежде всего двигательных, медико-биологических, радиационной защиты, которые позволят двинуться дальше в глубокий космос как в беспилотном варианте, так и в пилотируемом. Это пример работы интеллектуальной элиты в помощь власти. Это то, что предлагаем мы, причем много лет подряд.

 

Кулаковская: Если вы настолько глубоко владеете проблемами нашей космической отрасли, вы можете назвать пять первоочередных задач, которые стоят перед Россией в области космонавтики?

Жуков: Во-первых, должна быть принята космическая политика России. Эту космическую политику должен провозгласить президент. Это должен быть небольшой документ, но высшего уровня, такой, чтобы с ним правительство и чиновники, все государственные заказчики, прежде всего «Роскосмос», Министерство обороны и другие, кто занимается космосом, сопрягали все федеральные программы и свою деятельность. Это по форме. Теперь относительно содержания. На мой взгляд, должен быть проведен анализ того, где мы конкурентоспособны, и назначен большой космический проект – Марс, Луна или что-то еще.

На мой взгляд, большой космический проект должен быть основан на нашей компетенции, в том, в чем Россия сильна (это прежде всего пилотируемая космонавтика), он должен быть очень амбициозным, основанным на международной кооперации при лидирующей роли России и должен быть таким, чтобы космонавтика опять стала мультипликатором развития, как и было раньше, и вдохновила новое поколение на приход в эту сферу.

Кроме того, если мы говорим о бизнесе, то мы должны пересмотреть наше участие в направлении крупных сегментов рынка. Это связь, навигация, дистанционное зондирование Земли, где рынок составляет десятки и сотни миллиардов долларов и продолжает расти. В частности мы должны создать, назначить и поддержать государственного крупного игрока. Должен быть создан крупный глобальный игрок, например, в области навигации, который будет обеспечивать сервисом и оборудованием не только нашу страну, но и СНГ, Азию и страны третьего мира. У нас пока есть такая возможность. Пока на рынке, допустим, навигации еще нет глобальных игроков, во всяком случае, в нашей части света. Надо говорить о космическом бизнесе.

 

Кулаковская: Вы имеете в виду ГЛОНАСС?

Жуков: Да, я имею в виду создание и использование всевозможных сервисов на базе ГЛОНАСС, GPS и Galileo и, может быть, Compass (китайская система в будущем). То есть, должны быть двух-трех-четырехстандартные (имеются в виду стандарты приема) созданные чипсеты, оборудование. На этой основе нужно оказывать глобальные по охвату рынка услуги. Мы можем рассчитывать не на один миллиард потребителей. Конечно, это превышает население России. Это является очень важным.

Также важным является восстановление таких традиционных сегментов уже космической промышленности, как создание разноплановых носителей нового поколения, чтобы они обеспечивали гораздо более дешевый вывод груза. Может быть, это будут сверхлегкие ракеты, воздушный старт. Это могут быть тяжелые ракетоносители на новых принципах. Надо этим заниматься. Надо заниматься элементной базой, небольшими многоцелевыми спутниками. Они могут быть долгоживущими или короткоживущими, но миниатюризация спутников идет во всем мире, и нам из этого сегмента никак нельзя выходить.

Я считаю, что Россия может оказывать гораздо более серьезные услуги в области НИОКР (научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ), захватывать этот сегмент рынка. У нас хорошие мозги и прекрасная компетенция. Мы вполне можем быть фабрикой по оказанию научных и опытно-конструкторских услуг всему миру. То есть, Россия должна определить себя как глобального коммерческого игрока в области космонавтики.

 

Кулаковская: Сергей Александрович, как вы восприняли назначение новым главой «Роскосмоса» бывшего заместителя министра обороны Владимира Поповкина? Что вы ждете от него и что хотели бы ему пожелать?

Жуков: Очень многое будет зависеть от него самого. Я считаю, что Владимир Александрович – один из самых ярких, талантливых представителей военной элиты, человек, который прошел большой путь и обладает колоссальной компетенцией в части эксплуатации космической техники, руководства процессом создания вооружений как таковых. В других областях у него также есть очень широкое видение проблемы. Если Владимир Александрович настроен на то, чтобы двинуть космонавтику вперед, а не на то, чтобы в будущем возглавить правительство и этот период работы в «Роскосмосе» воспринимать как некую ступеньку, то тогда он в состоянии сделать очень многое.

Что бы я мог пожелать ему? Во-первых, держать баланс в руководящих кадрах космонавтики между кадровыми военными и кадровыми промышленниками. Мне представляется, что в космической деятельности надо бы возвращаться к системе генеральных конструкторов, которая была раньше, только на новом витке, когда генеральный конструктор сегодня вынужден считать деньги. Но генеральный конструктор должен обладать всей полнотой власти, и на его позицию, на мой взгляд, не должны приходить люди, которые даже имели высокие командные должности в армии.

Генеральный конструктор - это прежде всего разработчик, человек, который прошел всю дорогу сам и, что важно, в молодости изобретал элементарные технологии. Это самое тяжелое и, как правило, дается только в молодости. Потом он растет, начинает быть способным интегрировать. К руководству промышленностью должны приходить именно такие люди. Владимир Александрович как человек, обладающий талантом, волей, харизмой, доверием президента, красотой, здоровьем может это сделать, у него достаточно лидерских качеств.

Во-вторых, я бы хотел пожелать, чтобы новый руководитель «Роскосмоса» начал с участия в разработке национально-космической политики. Это не в полной мере его задача, это задача президента. Но так уж повелось в нашей стране, что этим занимается руководитель отрасли. Коли так, то надо посмотреть на современном этапе, немножко отстранившись от федеральной космической программы, которая, что уж греха таить, часто растет снизу. Если руководителю «Роскосмоса» удастся провести такую работу, выделить четкие приоритеты и согласовать их с президентом, то его деятельность будет с огромным энтузиазмом поддержана отраслью и послужит тому, чтобы наша космонавтика двинулась вперед.

 

Кулаковская: Сергей Александрович, я благодарю вас за то, что вы ответили на этот вопрос. Сейчас я хочу уйти от некоей официальной части нашего интервью и в завершение программы попросить вас рассказать о презентации вашей книги, которая пройдет 27 мая в книжном магазине «Библио-Глобус» в Москве. Книга называется «Стать космонавтом! Субъективная история с обратной связью». Что в ней? Это дневники или мысли о подготовке космонавтов?

Жуков: Я пишу эти дневники еще со студенческих времен. Когда я попал в 2003 году в отряд космонавтов, мне было интересно прежде всего разобраться в этом процессе самому. Я подмечал все, что видел, а видел я довольно много. Общекосмическая подготовка космонавтов – это интенсивный, яркий период жизни, когда приходится пройти специальную парашютную подготовку космонавтов. Во время прыжка в обстановке стресса заставляют…

 

Кулаковская: Давать интервью?

Жуков: Да, и это интересно. Это выживание в зимнем лесу, на море, позже в пустыне, это сурдокамера – ярчайшее впечатление. Ты находишь там всего лишь четверо с небольшим суток, но три дня и две ночи ты должен не спать. Получается 64 часа непрерывной деятельности. Надо сказать, это сильный стресс. Люди приходят уже подготовленными к нему и, как правило, выдерживают, но при этом меняются. Я все это записывал, а потом решил, что стоит это опубликовать. Получилась довольно объемная книга о наземной жизни Центра подготовки. Это одна из двух наиболее мощных и опытных школ подготовки космонавтов.

 

Кулаковская: Российская школа подготовки космонавтов?

Жуков: Если хотите, это исследование, пусть не полное, российской школы подготовки космонавтов.

 

Кулаковская: Вы не покинете отряд космонавтов в связи с вашим назначением?

Жуков: Сейчас я приостанавливаю тренировки. Но мне очень бы не хотелось уходить из отряда. Радость назначения заключается в том, что я не выпадаю из инновационного процесса, в котором в течение многих лет стараюсь быть и способствовать развитию. Но у меня есть нелегкая задача держать баланс. Если «Роскосмос» не вычеркнет меня из своих рядов, то я сам, конечно, из этих рядов не намерен уходить и намерен слетать в космос со своей научной программой и, возможно, со своими предложениями по переустройству, усовершенствования практики космических полетов.

 

Кулаковская: Почему вас так манит в космос?

Жуков: Это было с рождения. Я считаю, что часть людей рождается обреченной на космос точно так же, как на другие виды деятельности. Мне сложно сказать, каков процент таких людей? Может быть, два или четыре процента. Вполне возможно, у нас есть какое-то родство с космосом, не только потому, что мы дети планеты Земля, а может быть, по каким-то другим причинам. Может быть, сюда кто-то прилетал раньше – мы этого не знаем. Часть людей рождается для космоса. У Тейяра де Шардена была такая концепция: жизнь растет, она вылезает из океана, потом идет на землю, а часть веток тянется в космос. Я представитель одной из таких веток.

 

Кулаковская: Сергей Александрович, я благодарю вас. Я напомню, что у нас в студии был исполнительный директор кластера космических технологий и телекоммуникаций фонда «Сколково», космонавт-испытатель Сергей Жуков. Спасибо.

Жуков: Спасибо вам.

 

взято отсюда: http://tanatt.livejournal.com/119566.html

 

Комментарий ред. сайта: слова говорятся и цели и задачи провозглашаются в целом абсолютно правильные, но… кому поручат их реализовывать? Мне, например, при попытке трудоустроиться в этот самый космический кластер для участия в реализации этих правильно поставленных целей пришёл вот такой вот гениальный ответ: "Благодарю Вас за интерес, проявленный к проекту «Сколково». К сожалению, вакансий, отвечающих Вашему профессиональному опыту, в настоящий момент в кластере космических технологий нет. Прошу также учесть, что одним из критериев трудоустройства в Фонд является очень хорошее знание английского языка (я не нашла этого в Вашем резюме). Это связано с тем, что более 40% сотрудников Фонда – иностранные граждане" (конец цитаты)

А те, которые не могут отличить Марс от Юпитера (см. http://kcooss.livejournal.com/54458.html) - у них, надо понимать, с языком и профессиональным опытом всё в порядке