Запущенный космос
Спецкор “МК” совершила путешествие в прошлое и настоящее Байконура
“Эксклюзивные туры на Байконур.
Три дня — от 3000 долларов”…
— За что? — диву даются те, кто
прожил в этом месте большую часть своей жизни. — Там ведь давно смотреть не на
что. Все развалилось. Только воспоминания и греют душу. Ведь как жили…
О прошлом и настоящем некогда
самого закрытого города СССР читайте в материале специального корреспондента
“МК”.
“Через двадцать минут самолет
произведет посадку в городе Байконур, температура воздуха — 35 градусов”…
Аэропорт “Крайний”. Когда-то это
название придумали, чтобы законспирировать местонахождение космодрома.
Прошли годы. Менять ничего не
стали.
— Цель поездки? — плотный казах
в погонах дотошно изучает мой загранпаспорт.
— Командировка… — демонстрирую
удостоверение.
Мои данные заносят в журнал. Так
регистрируют всех прибывших на Байконур.
На входе меня встречали
сотрудники городской администрации. Вручили временный пропуск. Клочок
желтоватой бумажки, который обеспечивал мне беспрепятственное передвижение по
Байконуру в течение четырех дней.
— Без этого документа вам опасно
находиться в городе. У нас милиция не дремлет — за нелегальное проживание могут
депортировать, в худшем случае — посадить, — предупреждали меня перед отлетом.
— В гостинице без пропуска никого не оформляют. А на въезде и выезде с
Байконура вас будет встречать охрана, требовать пропуск.
Знать бы мне тогда, что
временный пропуск окажется пустой формальностью. Ведь некогда закрытый объект
давно потерял статус секретности. Предприимчивые жители соседних аулов еще в
советские годы протоптали дорожку на Байконур.
Сегодня за бутылку водки готовы
любого желающего огородами провести на объект повышенной секретности. Не
отстают от соседей и байконурские таксисты. За
сотню-другую с ветерком промчат мимо бдительных охранников на КПП. Ходят слухи,
что и сами служивые махнули рукой на местные порядки. Шпионить
на Байконуре вряд ли кому понадобиться, а срубить “за так” копейку не
помешает.
В итоге за четыре дня пребывания
на территории секретного объекта меня ни разу не остановили, не попросили
предъявить пропуск. Лишь, пересекая границу с Казахстаном, мужчина в форме
лениво кинул взгляд на мои документы и махнул рукой...
Коммунистический рай
Байконур — это коммунизм. Тот
самый, который строили-строили и, наконец, построили…
Правда, в казахской степи.
Судите сами. Стрижка в
парикмахерской — 80 рублей. Обед в ресторане — 150. Катание на аттракционах от
5 рублей. Даже стоимость такси фиксированная — 20 рублей по городу.
На Байконуре нет частного жилья,
потому нет и приватизации. Вместо супермаркетов и бутиков — рыночные развалы.
Местное население не шарахается от милиции. Здесь нет
рэкета и мафии. Нет платных школ и больниц, нищих, бомжей, вытрезвителя,
очередей и автомобильных пробок. Дорогие машины тоже редкость. Начальство ездит
на служебных “Волгах”, подчиненные — на поезде-мотовозе.
…Прогулка по Байконуру занимает
каких-то три часа. Бреду под палящим солнцем по раскаленному асфальту. Деревьев
здесь немного. Взрастить город-сад на казахской земле невозможно. Уход за
растениями в резко континентальном климате требует невероятных усилий. Говорят,
до 80-х годов здесь вообще не было деревьев: на солончаках они гибли. Выросшие
в степи дети, приезжая в Россию, боялись наступать на зеленую траву. В то время
руководство Байконура обязало каждого солдата, служившего на космодроме,
посадить дерево. К саженцам тополей прибивали табличку с именем хозяина, а к
газонам провели трубы с водой. Если дерево усыхало, военнослужащего отчитывали
на партсобрании. Мол, какой из тебя солдат, если ты даже дерево не способен
полить.
Байконур — необычный город.
Практически все улицы названы в честь космонавтов, испытателей. Молодые люди
назначают свидания около памятников, коих здесь насчитывается порядка двадцати.
Вот бюст Сергея Королева, а вот огромная статуя человека с поднятыми руками и
расставленными на ширине плеч ногами. Кто это?
— Не самый удачный памятник
Гагарину, — останавливается рядом старушка. — Эскиз нарисовал деревенский
солдат. По его наброскам скульпторы и вылепили эту махину…
Недалеко от центра города, во
дворе дома, на постаменте — списанная ракета. Соседнюю детскую площадку
украшает вышедший из строя самолет. Вероятно, при космодроме дешевле установить
такие сооружения, нежели поставить обычные качели.
В местном парке культуры и
отдыха впору поностальгировать по советскому детству.
Аттракционы здесь — ровесники города. Цены на карусели, кажется, тоже
заморозили. За одно развлечение берут от 5 до 15 рублей. Однако во время моего
посещения парка чудо-техника советского производства не функционировала.
— Почему аттракционы не
работают? — интересуюсь у охранника.
— Не положено, пока рабочий день
не закончится, — берет под козырек военный. — Так что качели заводим ближе к
вечеру.
— Неужели весь этот раритет еще
можно привести в движение? — подобную рухлядь я
наблюдала только в черно-белом кино.
— Бывают незначительные
накладки, ведь нашему парку уж полвека минуло, — объясняет молодой человек. —
Вот колесо обозрения слегка накренилось. Обещали отремонтировать. Ждем… Менять конструкции никто не собирается. Не на что. Да и
потом ходят слухи — в следующем году город откроют. Все добро достанется
казахам. Честно говоря, парк — наша гордость, заезжие иностранцы здесь частые
гости. Думают, это музей устаревшей техники. Фотографируются рядом с каруселями
и не перестают удивляться, как же нам удалось сохранить подобную экспозицию.
В двух шагах от аттракционов —
кинотеатр под открытым небом “Союз”. Вход заколочен досками.
— Вот уж лет пятнадцать
помещение официально находится на реконструкции, — продолжает экскурсию
собеседник. — Только рабочих за эти годы мы ни разу не наблюдали…
Направляюсь к зданию горадминистрации. На улицах ни души. Днем Байконур
вымирает. Позже мне объяснят, что каждое утро поезд—мотовоз увозит
трудоспособное население Байконура на космодром. Обратно народ возвращается к
вечеру.
Зато с наступлением темноты горожане
дружно вываливают на центральную улицу Арбат. “Вот где можно увидеть настоящую
жизнь байконурцев”, — уверяли меня старожилы. И это
полночное веселье мало чем отличается от нашего,
московского. Пиво рекой, песни под гитару, “девушка, можно вас потанцевать”… И
сразу забываешь, что от Байконура до ближайшего населенного пункта не меньше
трехсот километров, а за КПП — лишь бескрайняя степь.
Гулянья на Арбате затягиваются
до поздней ночи. А утром опять мотовоз…
Перед приездом сюда я не раз
интересовалась у сотрудников администрации, не опасно ли гулять по городу в
темное время суток.
—Да вы что! У нас никакого
криминала, — уверяли меня работники местной пресс-службы. — Например, в прошлом
году всего одно убийство зарегистрировали, в этом пока обошлось без
происшествий.
У входа в здание УВД Байконура —
огромный стенд. Под строчкой “Разыскивается” — фоторобот.
— Этот товарищ кого-то убил? —
интересуюсь у служивого.
— Что вы? — искренно удивляется
мужчина. — Сумочку украл…
Пробегаю глазами содержание боевого
листка местной многотиражки “На страже Байконура”. И впрямь все шито-крыто. Никаких громких происшествий, лишь
незначительные предостережения для местных жителей: “Перед уходом из дома не
забудьте запереть двери и закрыть окна”…
— Самое страшное преступление у
нас случилось в 1989 году, — продолжает собеседник. — Тогда нетрезвый водитель
грузовика расстрелял из ружья милицейский наряд. Погиб сержант милиции Мидхат Кутлубулатов. Ему
установили мемориальную доску. Каждое 28 апреля мы чтим его память…
Байконур — территория двойного
законодательства. Здесь отдельные — русские и казахские — ГАИ, таможня,
милиция, загс, суд.
— На самом деле это раньше в
городе можно было спокойно гулять. Сейчас все изменилось, — опровергает все
вышесказанное один из ветеранов Байконура. — Столько швали
в город перебралось. А сколько офицеров убили по пьянке!
Кажется, такого беспробудного пьянства нет даже в российской глубинке. Эти
трагедии стараются замять. Все чаще в город
пробирается молодежь из аулов: обворовывают квартиры, грабят прохожих. Только
мой дом обчистили два раза. Украли ковры, куртки,
дубленку, технику. Люди в отпуск боятся ехать. Вернутся, а в квартире шаром
покати. Милиции в городе почти не видно.
По словам мужчины, тревожная
обстановка царит и на космодроме.
— Помнится, сперли
скафандр для космонавтов. А ведь такое обмундирование не штампуют десятками.
Костюмы шьют на заказ в единичном экземпляре. Ту пропажу нашли через неделю.
Сотрудник космодрома отправил скафандр в подарок родным из Новосибирска. Как-то
украли костюмы для индийского экипажа. Однажды по халатности чуть не подорвали
ракету. А когда готовили к пуску наш секретный “Буран”, строители напились,
забрались на лайнер, где нацарапали “Дембель 1988
год, рядовой …” и повредили плитку из дорогущего горного кварца. Было дело,
когда солдаты развели костер, чтобы погреться, и сожгли оборудование
ракетоносителя на полтора миллиона рублей.
…Все услышанные истории я
пересказала сотрудникам пресс-службы администрации Байконура.
— Да, наши люди не скупятся на байки!
— качают головой собеседники. — Мы вам представим более достоверную информацию.
Итак, у нас в городе три вуза, 14 школ, шестнадцать парков и скверов, двадцать
памятников. Вот только театра у нас нет, артисты к нам не едут. Дорого обходится перелет (18 тысяч рублей. — И.Б.) — город
не в состоянии оплатить такую сумму. Да и народ у нас инертный. Последний раз
гастролировал актер Филиппенко, выступал в ДК, так еле нагнали
ползала. Раз в год мы можем позволить себе организовать гастроли Чимкентского
театра русской драмы. Когда-то в городе существовали шикарные футбольные поля.
У нас гостили Всеволод Бобров и Эдуард Стрельцов.
Сегодня спортивные площадки заросли верблюжьими колючками...
“Продам “Буран”
Сейчас в городе почти не
осталось людей, которые помнят возрождение Байконура и подготовку первых
стартов, которые видели, как космонавты черпали ложками черную икру, запивая
деликатес медицинским спиртом.
Большая часть ветеранов покинула
город в начале 90-х годов. Тогда с развалом Союза рухнула и райская жизнь на
Байконуре.
…В 1992 году космодром признали
собственностью Казахстана. Мгновенно опустели прилавки магазинов. Доходило до
абсурда — люди приходили к хлебозаводу, бросали через забор деньги, чтобы
взамен получить хлеб. В казармах перестали кормить солдат. А их на Байконуре
трудилось тысячи: электричество, вода, эксплуатация всех зданий и сооружений,
уборка города — все лежало на плечах военнослужащих. В феврале 1992-го
неуправляемая толпа молодых ребят рванула в сторону аэродрома.
Некогда счастливые жители
Байконура бежали из города мечты как крысы с тонущего корабля. Ежедневно в
Россию отправляли больше двадцати контейнеров, забитых мебелью и одеждой.
Порядка двадцати семей каждый день покидали космодром. Находились и такие, кто
без сожаления оставлял все нажитое с годами имущество, чтобы поскорее сделать
ноги на Большую землю. Говорят, один мужчина бескорыстно выставил на улицу пять
телевизоров. Не тащить же с собой!
К 94-му году от 112 тысяч
человек на Байконуре осталось не больше 60.
А тем временем город начали
осаждать жители окрестных аулов. Рыбаки, овцеводы, крестьяне повалили на
Байконур тысячами. Еще недавно вход для них был закрыт. Теперь они штурмовали
КПП. Только ленивый казах не мечтал получить пропуск в город, где светло, чисто
и море жратвы… Только ленивый не мечтал пожить в
коммунизме…
Жители казахских степей
самовольно заселялись в пустующие меблированные квартиры, не брезговали
наследством, оставшимся от прежних хозяев.
— Казахи помимо мешков с
коврами, одеялами, седлами и халатами пытались затащить
на этаж ишаков и овец, — делятся воспоминаниями горожане. — Они не могли
приспособиться к душу и постоянно заливали соседей. Нужду справляли в подъезде.
А по утрам молились во дворе. Когда в город пришли судебные приставы, многих
казахов выгнали из квартир. Прописались те, кто нашел здесь работу.
Сегодня на Байконуре из 70 тысяч
жителей большая половина — казахи.
Россияне снова уезжают.
Городские столбы пестрят
объявлениями: “Срочно, в связи с отъездом! Продам комнатные цветы,”, “Коптильню,
макеты РН “Союза”, “Протона, “Энергию” с “Бураном”, “Тюль, зеркало, муж. портфель. Дешево”, “Банки
3-литр., 10 руб./шт., сейф для охотника”. “Железную дверь, пианино, “Зем. участок в поселке Тюра-Там”…
Всем жителям Байконура, имеющим
российское гражданство, государство предоставляет квартиры в городах России.
Где именно — люди выбирают сами. Сложнее всего выбить жилплощадь в Москве.
Однако ветераны Байконура, получив квартиры, не торопятся с переездом. Многие
предпочитают сдавать новое жилье в аренду, кто-то оформляет новую жилплощадь на
родственников или попросту продает.
Жители казахских аулов мечтают стать
космонавтами
…Прямо за воротами Байконура
раскинулись два аула — Тюра-Там и Акай.
Это территория Казахстана.
— Если вас поймают сотрудники
органов безопасности, то неприятностей не избежать, — отговаривали меня от экскурсии сотрудники горадминистрации Байконура.
Однако жители Байконура над этой
угрозой лишь посмеялись: “Милиции там отродясь не
было. Иностранцы, приезжающие в город, без особого риска посещают окрестные
деревни”…
Автобус, курсирующий на границе
России и Казахстана, за пятнадцать минут домчал меня до поселка Акай.
На остановке меня встречает
босая женщина в цветном халате. На земле — батарея пластиковых бутылок с
молоком.
— Десять рублей за полтора
литра, — хватает меня казашка. — Купите! Почти даром!
— Как же оно у вас не киснет на
солнце?
— У нас молоко особенное…
“С примесью соды”, — вспоминаю
жалобы байконурцев.
Иду по пыльным разбитым улицам.
Жизнь в казахских аулах не просто остановилась, жизнь впала в спячку. И,
похоже, пробуждения уже не предвидится.
А ведь могли здесь жить иначе…
В советское время именно в Акае выстроили крупный мясокомбинат, где коптили колбасу
высшего сорта. Сегодня от оборудованных колбасных цехов остались лишь
воспоминания.
Подхожу к
бывшей пропускной мясокомбината. На двери табличка: “Осторожно — злая собака!”
Но, кажется, все злые собаки Акая давно передохли от
голода. По сей день у проходной сохранилась доска
почета. Над таблицами показателей темпа роста надпись — “Решение ХХVII съезда КПСС”. На территории самого предприятия — горы
мусора да десяток разрушенных сооружений без крыш.
Рядом — территория бывшего
пивного завода. Иностранцы до сих пор удивляются, как в казахской степи могли
варить пиво? Ведь для этого продукта требуется чистая вода, какой на Байконуре отродясь не было.
Чем же занимается местное
населения Акая? С этим вопросом я обратилась к
старушке, дымившей папиросу около калитки.
— Я по-русски плохо понимаю,
поговорите с дочей… — захлопала щелками глаз бабушка.
Доча —
женщина лет сорока в махровом халате и с чалмой на голове — выбежала на двор.
— Что случилось? — заверещала
дама.
Объясняю причину своего
любопытства.
— Плохо живем, — огрызается женщина. — Работы нет, жрать
нечего. Устроиться на Байконур невозможно, казахов там не любят!
Разговор явно не клеится.
— На какие же деньги вы дом
выстроили? — киваю в сторону халупы.
— Кой-какой
материал успели стащить из города, когда КПП открыли…
— А на что еду покупаете?
— Что Аллах пошлет, то и кушаем… Вот моя кормилица пошла…
Мимо проковыляла
корова-анорексичка.
— Наши буренки ко всему
привычные, они здесь научились верблюжьи колючки есть.
Смотрите, с каким аппетитом она газету жует…
По казахской легенде, на месте,
где был заложен Байконур, испокон веков жили ленивые люди. Видимо, их кровь до
сих пор течет в жилах аборигенов. Жители Акая не
особенно желают работать, зато весьма романтичны — все мечтают стать
космонавтами.
— Ничего, скоро космодром
перейдет в наши руки, тогда каждый из нас полетит в космос и станет богачом, —
искренне верят селяне. — Это сегодня на Байконуре нас нанимают только в
дворники. И за эту должность в аулах идет целая война. Ведь только получив официальную
работу в городе, автоматически получаешь жилье и прописку. Но, поверьте, и на
нашей улице будет праздник…
Однако жители соседнего
Тюра-Тама настроены несколько иначе.
— Если бы не россияне, мы бы
давно по миру пошли, — вздыхает торговка черешней на местном рынке. — Работы в
Казахстане нет. Зарплаты мизерные. Если русские однажды покинут Байконур, то
кому будет нужен наш товар? Только за счет байконурцев
как-то выживаем…
газета «Московский
комсомолец»
источник -