Силиконовая слобода
Через шесть недель Дмитрий Медведев сдаст свой пост Владимиру Путину и
переедет в Белый дом премьером. Объявив 24 сентября о готовности уступить
президентское кресло Путину, Медведев заявил, что посвятит себя работе в
правительстве и доведению до конца своих инициатив. В рамках проекта «Медведев.
Итоги» «Власть» решила провести аудит самых знаковых проектов последних четырех
лет и понять, что Медведев-президент оставит в наследство Медведеву-премьеру.
Проект открывается главным начинанием медведевской
модернизации — проектом «Сколково».
О том, какую роль играло «Сколково» в отношениях внутри правящего тандема, в Кремле и
Белом доме рассказывают такую историю. Получив предложение Медведева возглавить
инноград, Виктор Вексельберг
согласился, но захотел получить поддержку проекта и у главы правительства.
Через некоторое время он оказался в командировке с премьером. По дороге в
аэропорт Путин позвал Вексельберга в машину и начал
расспрашивать об иннограде. «Поддержка будет.
Работайте на проект так же, как будто бы им руководил я»,— закончил разговор
Путин.
Никто из кремлевских чиновников
сейчас уже точно не вспомнит, кто первым предложил строить в России свою
Кремниевую долину. «С начала медведевского срока
стояла задача придумать для нового президента собственную повестку, хоть как-то
отличную от Путина. Так и родилась модернизация,—
вспоминал в разговоре с «Властью» кремлевский собеседник. — Прежде всего нужна была яркая идея, символ». Именно таким символом
и стало «Сколково».
По словам главы Института
современного развития (ИНСОР) Игоря Юргенса, идеи, из
которых выросло «Сколково», появились еще в тот период,
когда Медведев трудился первым вице-премьером и курировал нацпроекты,
а ИНСОР был «мозговым центром» этой работы. «Когда мы работали над нацпроектом «Образование», возникло понимание, что нужны
центры компетенций — прорывное сочетание современного учебного заведения,
инкубация знаний, передача этого в малые предприятия с тиражированием
положительного опыта»,— рассказывает «Власти» Юргенс.
По его словам, первым проектом с такой идеологией стала бизнес-школа «Сколково», попечительский совет которой возглавил Медведев.
«Получилась классная бизнес-школа. Сразу родилась идея
расширить ее за счет других направлений и подключения венчурных капиталистов»,—
говорит Юргенс. Тем не менее
до осени 2009 года все эти наработки не были востребованы.
В публичном пространстве идея иннограда появилась лишь 16 сентября 2009 года — спустя
неделю после публикации программной статьи «Россия, вперед!». Медведев обсуждал
ее в Кремле с главой аппарата правительства Сергеем Собяниным
и вдруг заговорил о письме блогера Максима Калашникова,
которое пришло на ящик spm111@yandex.ru (через этот
ящик, указанный в конце статьи, Кремль собирал предложения граждан).
«Необходимо в кратчайшие сроки
осуществить успешный проект — создание небольшого «города будущего», сгустка
инноваций, на одном из пустующих участков федеральных земель близ Москвы,—
писал президенту автор книг «Код Путина», «Гнев орка»
и идеолог национал-фашистского проекта Новой Руси.— Давайте вспомним, как
красные с успехом использовали практику создания показательных сельскохозяйственных
коммун в 1920-е годы — с электрификацией производства, с механизацией, со множеством привлекательных технических новшеств. Пример
такого успешного строительства породит волну подражаний по всей РФ, проект
начнет тиражироваться. Это станет реальным подтверждением успеха нового курса и
окрылит нацию».
Хотя за пару дней до отправки
письма Калашников писал, что в составе президентской комиссии по модернизации «одни
тупые чиновники, не имеющие никакого опыта инновационного бизнеса, спецы по пилорамам и откатным устройствам», Медведеву идея «футурополиса» явно понравилась. «Он пишет всякие
нелицеприятные вещи власти, но тем не менее интересы
дела требуют стать выше неприязни»,— сказал президент под камеры федеральных
каналов и отдал Собянину распечатку письма с наказом
отреагировать, «если есть что-то интересное».
А уже 12 ноября в послании
федеральному собранию Медведев объявил, что в России будет создан «современный
технологический центр по примеру Силиконовой долины». «Он использовал эту
метафору, чтобы дать всем какой-то образ. Любой человек, который знает, что
такое Кремниевая долина, начал бы смеяться, если бы кто-то начал рассказывать о
возможности создать что-то похожее сверху,— говорит собеседник «Власти»,
участвовавший в обсуждении проекта. — Речь шла о духе, а не о форме. Ведь никто
четко тогда не представлял себе, что надо делать».
К моменту, когда Дмитрий
Медведев рассказывал членам федерального собрания о своей грандиозной идее, в
Кремле уже начали обдумывать, как создать Кремниевую долину. «Как многие из медведевских проектов, которые начинались два-три года
назад, это был настоящий стартап,— вспоминает один из
экспертов, которых приглашали в администрацию президента для обсуждения. — Проект с крайней неуверенностью в конечном результате, но с
колоссальным желанием что-то сделать».
Для начала Российская
экономическая школа (РЭШ) провела обзор существующих в мире моделей
инновационных центров. «Мы должны были посмотреть, какие есть
научно-технические парки в мире, что делает их успешными, что делает их
неуспешными»,— рассказывает Алексей Ситников, работавший тогда проректором РЭШ
и перешедший затем в фонд «Сколково». А 31 декабря
Медведев подписал распоряжение о создании рабочей группы для разработки иннограда.
Руководителем группы был назначен
первый заместитель главы администрации президента Владислав Сурков. Появление
человека, который был более известен как политтехнолог, а не как специалист по нанотехнологиям, озадачило многих экспертов. «Ну а кому еще
это можно было поручить? Тем более в Кремле? Нарышкин загружен работой, Дворкович работал по всем фронтам. В правительстве подошел
бы Шувалов, но его как раз бросили на интеграционные проекты. Из фигур с
достаточным политическим весом оставался только Сурков»,— объясняет это выбор
Игорь Юргенс. Другой знакомый Суркова рассказывает «Власти»,
что тот сам вызвался активно участвовать в проекте модернизации: «Креатив, инновации — это всегда было ему близко. К тому же
он чувствовал, что политика заканчивается, система тогда казалось полностью
выстроенной, так что для творческого человека все эти бодания
единоросов с Мироновым были уже скучны».
Второй фигурой в проекте стал
олигарх с академическим прошлым — владелец «Реновы»
Виктор Вексельберг, когда-то состоявший научным
сотрудником и заведующим лабораторией в Особом конструкторском бюро по бесштанговым насосам. О его назначении координатором
проекта (а затем президентом фонда «Сколково») было
объявлено 23 марта в Ханты-Мансийске на заседании
комиссии по модернизации.
«Предложение сделал Владислав Сурков.
Не знаю, но не исключаю, что я был не первым, кому было предложено заняться
этой темой. Но, видимо, я стал первым, кто дал согласие,— рассказал «Власти» Вексельберг.— В группе «Ренова»
инновационная деятельность давно и осознанно стала частью бизнес-философии.
Полагаю, это и стало одной из причин, почему мне поступило приглашение
возглавить проект».
По словам кремлевского
чиновника, среди обсуждавшихся кандидатур были и другие бизнесмены, в частности
глава «Роснано» Анатолий Чубайс и владелец ОНЭКСИМа
Михаил Прохоров: чиновников видеть во главе иннограда
Медведев категорически не хотел. После разговора с Сурковым Вексельберг
срочно вылетел в Ханты-Мансийск, ближе к ночи
встретился с Медведевым и принял его предложение. «От таких предложений не
отказываются. К тому же для Вексельберга руководство «Сколково» стало площадкой для регулярного общения с первыми
лицами и частью социальной ответственности бизнеса»,— полагает федеральный
чиновник. Вексельберг не согласен: «Социальную
ответственность бизнеса принято толковать широко и подводить под это понятие
большой круг проектов, что несколько размывает суть самого понятия».
Еще одним ключевым участником
проекта, без которого российский инноград вряд ли
назывался бы «Сколково», был первый вице-премьер
Игорь Шувалов. По словам собеседников «Власти», именно он пролоббировал
создание иннограда за МКАД рядом с бизнес-школой, хотя сначала рассматривались и другие
варианты вплоть до Академгородка в Новосибирске. Место было знакомо
вице-премьеру не понаслышке: неподалеку, в пойме реки Сетунь
у Шувалова загородная резиденция.
Движущей силой проекта был сам
президент Медведев. «С начала 2010 года президент почти в каждой заграничной
поездке говорил про «Сколково», убеждал, приглашал,
работал этаким топовым сейлз-менеджером, причем заражал энергией всех»,—
рассказывает высокопоставленный дипломат. Едва ли не главное, чем занимался
Медведев, это подгонял подчиненных. «Сразу же началась дикая гонка. Понятно,
что для развития инновационного центра срок в год — это ни о чем. А для
политика это очень много»,— объясняет один из участников проекта.
«Главная сила проекта «Сколково» — в трех составных частях. Есть деньги. Есть
лидер в лице президента Медведева. И есть какое-то понимание, в какую сторону
надо двигаться»,— говорит Алексей Ситников.
Действительно, с деньгами у
проекта не было проблем с самого начала. В 2010 году на финансирование проекта
было из бюджета выделено 3,991 млрд
руб. А в 2011 году бюджет фонда «Сколково» достиг
26,892 млрд руб., из которых лишь около 3 млрд руб.— средства частных инвесторов. Почти 6 млрд руб. стоил ремонт
Часть денег пойдет на сооружение
собственно иннограда площадью
Зато с целеполаганием,
как признают многие вовлеченные в «Сколково» люди,
поначалу были проблемы. «Главную миссию инноцентра я
вижу в том, чтобы создать самодостаточную
инновационную среду, в которой бы наука и бизнес не сосуществовали бы
параллельно, а активно взаимодействовали,— рассказывает «Власти» Вексельберг.— И если нам удастся создать такую среду и
распространить наш опыт на всю Россию, можно будет говорить об успехе этой
миссии».
Такой подход разделяли далеко не
все. По словам сотрудников и партнеров фонда, в первый год работы «Сколково» основной упор делался на пиар.
«Этого требовал Сурков. Он хотел, чтобы о «Сколково»
знала вся страна, требовал чуть ли не рекламных
роликов на «Первом канале» и говорил, что без этого проект не взлетит,—
рассказывает один из сотрудников фонда.— Пиар-компанией
была обвешана чуть не каждая структурная единица проекта, хотя рассказывать
целый год было почти не о чем: фонд только становился на ноги».
Именно из этого желания, по
словам сотрудников фонда, вырос запущенный в феврале прошлого года проект
3D-мультфильма про героиню книг Кира Булычева Алису
Селезневу (он должен выйти в этом году), а также проект участия «Сколково» в создании оператора по переработке мусора.
Предполагается, что через два-три года он сможет занять доминирующее положение
на рынке отходов РФ, объем которого оценивается в €1,3 млрд (проект анонсировался как совместное детище «Ростехнологий» и «Единой России»). «Тогда же к проектам
фонда была подтянута вся сурковская грядка вроде «Наших»
и Анны Чапман, которые вдруг все стали великими инноваторами»,— вспоминает один из чиновников.
Практические результаты пока
оказались скромнее. Первое офисное здание иннограда
будет готово в мае. Некоторые компании-резиденты пока переселяются в помещения бизнес-школы «Сколково». За год
работы фонд привлек около 400 компаний, работающих в рамках пяти кластеров: IT,
биомедицина, энергоэффективность, ядерные и
космические технологии. Пока ни одна из компаний не выпустила готовый продукт
на рынок и лишь некоторые заявляют, что это произойдет в ближайшее время.
Показательно, что из десяти первых компаний-резидентов, к которым «Власть»
обратилась с запросом о результатах работы по указанным на сайте «Сколково» контактам, откликнулись только три (с их ответами
можно ознакомиться в интернет-версии «Власти»).
Впрочем, руководителей фонда это
не смущает. «Работу инновационного центра «Сколково»
можно будет считать успешной, если каждая десятая компания из числа его
участников через несколько лет сможет коммерциализировать
свои разработки,— говорит Вексельберг.— Если из 400
компаний хотя бы десятая часть «выстрелит», я буду считать, что мы достигли
успеха. Эта доля соответствует международной практике».
Независимые эксперты отмечают,
что как пилотный проект «Сколково»
оказалось вполне успешным, а негативное восприятие связано
скорее с завышенными ожиданиями из-за пиар-накачки со
стороны властей. ««Сколково» — первый, хотя и
немаловажный шаг на пути к созданию инновационной России. Раньше в стране
подобных заметных на мировом уровне площадок не было»,— говорит партнер Strategy Partners Алексей
Праздничных. По его словам, одной из самых полезных задумок станет создаваемый
в рамках «Сколково» университет «Сколковотех»
(см. статью «Дистанционное возвращение»).
«Сколково»
предполагает и значительные риски. Один из самых существенных связан с низким
спросом на инновации в России. Ведь даже если предположить, что 10% резидентов иннограда произведут что-то стоящее, для этой продукции
надо найти рынок. А если продукт окажется неспособен
конкурировать на мировом рынке, то его вероятная участь — в лучшем случае стать
обязательным объектом закупки российскими госкомпаниями по приказу Кремля.
Впрочем, важнейшая опасность для
«Сколково» заключается не столько в сфере экономики,
сколько в политике. Начавшись как часть «отличной от Путина»
президентской повестки Медведева, он может так же и закончиться.
Разговоры о скором закрытии фонда или масштабном сокращении его финансирования
начались сразу же после того, как тогда еще премьер Владимир Путин объявил о
создании Агентства стратегических инициатив (АСИ). Беспокойство сторонников и
особенно сотрудников «Сколково» усилилось после того,
как в октябре 2011 года АСИ объявило о намерении поддерживать различные
инновационные проекты. «Поскольку пока никто не понимает, что такое АСИ, нельзя
исключать объединения агентства со «Сколково»«,—
волновался собеседник «Власти» в руководстве фонда.
Однако пока что соратники
Владимира Путина уверяют, что закрывать «Сколково»
будущий президент не собирается. «Хотя он и не говорил о «Сколково»
специально, во время премьерства Путин внимательно отслеживал проект, беседовал
с иностранцами. И пришел к выводу, что пользы от него больше, чем вреда или
расходов»,— говорит чиновник правительства. Пресс-секретарь Путина Дмитрий
Песков подтвердил «Власти», что проект сохранится: «Путин нечасто говорил о
нем, потому что у нас много наукоградов, но «Сколково» — проект важный, все свои обязательства мы будем
выполнять».
«Это не проект политической
конъюнктуры,— уверяет «Власть» Виктор Вексельберг.—
Если Россия хочет научиться создавать инновационные продукты и пользоваться той
интеллектуальной базой, которая есть в стране, научиться коммерциализировать
это знание, то проекты типа «Сколково» просто
необходимы. Постепенно и для всего общества будет понятно, что серьезной
альтернативы самому проекту нет».
Журнал
«Коммерсантъ Власть», №12 (966), 26.03.2012
источник
-
-------------------------
«Сколково
нужно было создавать не по принципу “Сначала бетон — потом мозги”»
Ирландский экономист
Константин Гурджиев поделился видением иннограда из-за рубежа
Одной из целей Сколково является налаживание сотрудничества с иностранными
инновационными компаниями, заинтересованными в выходе на российский рынок.
Своим видением того, какие ошибки были допущены на первом
этапе реализации проекта и сможет ли Сколково
стать генератором идей, экспортируемых по всему миру, с корреспондентом «Ъ-Власти» ПАВЛОМ ТАРАСЕНКО поделился один из самых
известных экономистов Ирландии, профессор финансов дублинского Тринити-колледжа
и председатель Ирландско-российской бизнес-ассоциации КОНСТАНТИН ГУРДЖИЕВ.
— Насколько, по вашему мнению,
России необходимо Сколково?
— Проект «Сколково»
является лишь одной из составляющих амбициозной
программы Дмитрия Медведева по модернизации российской экономики. Сам по себе
этот проект экономически не критичен для России, однако его символичная значимость,
несомненно, велика. Сколково — это публичная заявка
России на присоединение к мировому рынку технологических инноваций. Иные
возможности остановить катастрофический отток умственного и творческого
капитала у России вряд ли появятся. Хотя, конечно, одного Сколково
для слома тенденции не достаточно.
— Видите ли вы какие-нибудь
ошибки на первом этапе реализации проекта?
— Их много. Начиная с
традиционной российской ошибки «денег отстегнули, а идей не наработали». Само
месторасположение проекта — это фундаментальная ошибка, основанная на полном
непонимании сути американской Кремниевой долины и подобных ей инновационных
центров. Работники умственного труда уже давно не живут и не работают в
географических резервациях. Идея научных кампусов, изолированных от динамичных
и социально богатых городов и урбанистических кластеров,— это идея второй
половины прошлого века. Сколково нужно было создавать
в Москве. И не по принципу «Сначала бетон — потом мозги», а наоборот.
— Руководство Сколковотеха заявляет о намерении совмещать образовательную
и научную деятельность с внедрением инноваций в реальную экономику. На ваш
взгляд, возможно ли это?
— Совмещение научной
(прикладной), инновационной и образовательной деятельности необходимо для того,
чтобы Сколково могло стать примером эффективного
развития новых технологий в России. Это заключение обосновано несколькими
факторами. Во-первых, России необходимо создать новый центр научной
деятельности и систему образования, которая будет основана на творческом,
свободном мышлении с близкой привязанностью такой системы к коммерциализации.
На данный момент таких центров в России нет.
Во-вторых, иннограду нужно будет выйти на мировой уровень в прикладных
науках — для этого необходимы проведение активной образовательной деятельности,
а также объем и качество научных публикаций.
В-третьих, Сколково
должно стать магнитом для талантливых ученых и исследователей, а также для
предпринимателей и инвесторов со всего СНГ. А для этого платформа
образовательного учреждения просто незаменима: путем привлечения талантливых
студентов, аспирантов и преподавателей Сколково
сможет начать набор идей и их исполнителей.
Поэтому, я считаю, одной из
главных ошибок в проекте было отсутствие плана и фондов для открытия в Сколково полноценного, дивеpсифицированного и полностью независимого от
существующих учреждений и вузов университетского кампуса. С образования и
научной деятельности нужно было начинать, а инвестиционную и
предпринимательскую деятельность подтягивать позднее.
— Какие примеры для Сколково на Западе вы можете перечислить?
— Сколково
практически не имеет аналогов на Западе, так как оно создано не за счет
органичного развития и постепенных инвестиций частных средств, а за счет, грубо
говоря, правительственного декрета. В этом и сила, и слабость идеи Дмитрия
Медведева. Очевидно, что без глубоких институциональных реформ Сколкoво не сможет стать центром
развития новой экономики. Финансовый капитал и строительные мощности уже давно
не решают, кто станет победителем в соревновании по развитию инновационных
экономик.
— Проявляют ли ирландские
компании заинтересованность в российском иннограде?
— Некоторые ирландские компании
(в основном молодые фирмы с интеллектуальным капиталом, но отсутствием
финансирования) заинтересованы в сотрудничестве со Сколково.
Это в основном мотивируется их желанием получить доступ к финансам, поскольку
Россия не является стратегической площадкой для выхода на мировые рынки и не
представляет интереса в качестве базы интеллектуального капитала. Доступ к
работникам с навыками, необходимыми в инновационных отраслях, в России не
лучше, чем в Ирландии: последняя может относительно свободно привлекать
профессионалов со всего мира, в то время как в России такой персонал редкость.
Базовые затраты при сотрудничестве со Сколково
занижены за счет различных дотаций и льгот, но основные затраты инновационных
компаний проходят по линии разработки и внедрения технологий плюс
коммерциализации. А в этом плане Сколково на данный
момент практически ничего нового не предлагает.
— На ваш взгляд, не забудут ли о
Сколково с уходом Дмитрия Медведева с поста
президента?
— К сожалению, история России не
дает нам надежды на то, что Сколково и иные
инновационные идеи уходящего президента будут продолжены новой администрацией.
Скорее всего, Сколково отойдет на второй план и
постепенно потеряет сначала политический капитал, потом маркетинговый и, в
конце концов, поддержку инвесторов.
Единственное, что может
остановить процесс стагнации и развала,— это осознание экономических проблем
России. Сегодня более 80% российского экспорта приходится на природные
ископаемые, энергоносители и натуральные полуфабрикаты. За исключением
нефтегазовой промышленности, российский торговый баланс находится в дефиците.
При такой структуре экономики совершенно не удивляет тот факт, что год за годом
Россия теряет большое количество молодых ученых. Утечка мозгов происходит
параллельно оттоку финансового капитала.
Если эту ситуацию не изменить,
российское общество пересечет тот Рубикон демографической и экономической
катастрофы, за пределами которого страна перестает существовать. Сколково, да и вся программа модернизации российской
экономики, разработанная Дмитрием Медведевым,— это лишь один шаг от берега
этого Рубикона. Необходимый, но недостаточный.
— Ваш прогноз, чем Сколково станет через десять лет?
— В лучшем случае Сколково сможет вырасти до уровня котируемого университета
с активной научной и экономически эффективной системой разработки, внедрения и
коммерциализации идей. Однако скорее всего, через
десять лет Сколково будет лишь региональным центром —
кластером компаний, работающих на внутреннем рынке страны, и площадкой для
государственных инвестиций в проекты вроде тех, которые на данный момент
привлекает «Роснано». При этом главный вопрос сейчас
— сможет ли инновационный центр достичь объема инвестиций, который бы позволил Сколково стать российским окном в мир, через которое наша
страна импортировала бы новые идеи. О том, будет ли Сколково
генератором российских идей, экспортируемых по всему миру, речи даже не идет.
«Коммерсантъ-Online», 26.03.2012
источник
-