Юрий Драгунов, генеральный
директор НИКИЭТ: заказчики есть всегда
Юбилей - это время подвести итоги и проанализировать наши достижения. Думаю,
институту есть, чем гордиться.
По многим направлениям НИКИЭТ был первопроходцем. Первый реактор для наработки
изотопов на нужды обороны страны. Первый реактор для атомной подводной лодки.
Первый реактор для самой скоростной АПЛ. Первые двухцелевые
реакторы. Обнинская Первая
атомная. Первый энергетический реактор (Белоярская АЭС).
Список наших работ со словом "первый" можно и ещё продолжить. Конечно, в него обязательно должен войти первый канальный реактор большой мощности. Это РБМК-1000, а затем РБМК-1500, одно время бывший самым мощным в мире. Это всё детища нашего института.
Перечислим некоторые из проектов, которые идут сегодня. Прежде всего, космический проект - реакторная установка для транспортно-энергетического модуля (ТЭМ РУ) мегаваттного класса.
Это проект прорывной и не имеющий аналогов. Мы получили его в конкурентной борьбе. Сейчас работа по нему развёрнута. НИКИЭТ является координатором работы всех предприятий Госкорпорации "Росатом" и осуществляет кооперацию с организациями космической отрасли.
Кроме того, НИКИЭТ предстоит обеспечить проведение широкомасштабных исследований по созданию ядерной энергетической технологии на основе быстрых ректоров с тяжёлым жидкометаллическим теплоносителем и замкнутым топливным циклом в рамках Федеральной целевой программы "Ядерные энерготехнологии нового поколения на период 2010-2015 годов и на перспективу до 2020 года".
Успехи коллектива НИКИЭТ в разработке широкого спектра исследовательских реакторов по праву обеспечили институту ведущую роль и в этой области ядерной техники. НИКИЭТ - главный конструктор многоцелевого быстрого исследовательского реактор МБИР, проект которого реализуется в рамках той же Федеральной целевой программы.
Активно ведутся разработки по созданию элементов конструкции в рамках
международного проекта термоядерного реактора ИТЭР.
В годовом отчёте НИКИЭТ за 2011 год отмечается, что часть работ выполнена по
ТЭМ РУ. Готов эскизный проект реакторной установки, приводов и других узлов.
Вопрос - когда работа подойдёт к концу?
Думаю, что это только начало большого пути. У "Роскосмоса" глобальные планы по созданию на базе этой установки более мощных установок. Если иметь в виду реальное освоение космического пространства, то адекватной замены для реакторной техники нет. Поэтому я считаю, что программа по созданию космических реакторов только начинается.
Хочу подчеркнуть, что разработка проекта осуществляется совместно с предприятиями отрасли и институтов других ведомств. Пользуясь случаем, хочу сказать спасибо коллегам из Курчатовского института - научного руководителя проекта, специалистам и руководителям ФГУП "ГНЦ РФ - ФЭИ", ОАО "ГНЦ НИИАР", ОАО "ИРМ", ФГУП "РФЯЦ-ВНИИЭФ", ФГУП "НИТИ им. А.П. Александрова", ОАО "Красная Звезда", ФГУП "НИИ НПО "Луч", Института теплофизики им. С.С. Кутателадзе, ОАО "Композит", ФГУП ЦНИИ КМ "Прометей", МГТУ им. Н.Э. Баумана, ИФТТ РАН, "Аэрокосмос" и др.
На что вы собираетесь делать основной упор при использовании атомной энергии в космосе - на двигатели или на бортовую энергетику?
Реакторная установка - составная часть ЯЭДУ. Разрабатываемые ЯЭДУ должны обеспечивать энергией как движение космического корабля, так и снабжение энергией бортовой аппаратуры.
Космический реактор мегаваттного класса - это прыжок "вверх по мощности" как бы не на три порядка. Есть ли у нашей космической отрасли потребители на столь мощные энергетические установки?
Прочитайте те интервью или презентации, которые делают представители Роскосмоса. Они весьма заинтересованы в таких установках, потребности и потребители у них есть. Более того, насколько я знаю, российские прогнозы по освоению космоса во многом базируются на таких установках.
Всё-таки, казалось бы, что реактор мощностью 1 МВт (эл.) и более подходит, скорее, для напланетной АЭС как источник энергии для научно-исследовательской базы.
Сразу отвечу, что мощности в один мегаватт для напланетной АЭС не хватит. Первые прикидки на уровне концепций, которые были сделаны, показывают, что для полноценной базы на другом небесном теле нужно иметь станцию мощностью до 25 МВт (эл.).
Скажу пока так. После завершения освоения технологий мегаваттного класса для ТЭМ РУ естественным образом напрашивается этап дальнейшего увеличения мощности. Задумки такие у наших коллег из космической отрасли есть, и задумки очень интересные. Но за более подробными разъяснениями лучше обращаться к ним напрямую. Мы всё-таки отвечаем только за реакторную часть.
Вопрос по реакторной части. Можно ли говорить, что для космических реакторов окончательно сделан выбор в пользу газоохлаждаемых аппаратов?
Да, на сегодня выбор сделан.
Судя по всему, это будут ксеноновые реакторы?
Это будут реакторы на гелий-ксеноновой смеси.
Какими ещё проектами в настоящее время занимается НИКИЭТ?
Совместно с ФЭИ мы занимаемся разработкой реакторных технологий нового поколения в рамках федеральной целевой программы по ядерным технологиям нового поколения. Это разработка проекта БРЕСТ-ОД-300 как головного опытно-промышленного образца для освоения свинцовой технологии. Естественно, проект должен быть в комплекте с замыканием топливного цикла.
Проект БРЕСТ многострадальный. Он неоднократно начинался и прекращался. Надеюсь, что на этот раз мы сумеем довести его до железа благодаря федеральной программе.
Что скрывать - был конфликт между сторонниками различных направлений быстрых реакторов.
Конфликт - это одно. Но даже в рамках одного направления не было координации. Каждый делал то, что мог. А нацеленность на конечный результат отсутствовала.
Сегодня положение изменилось к лучшему. Мы настаивали на необходимости координировать усилия ещё на первом этапе работ. Сначала нас не услышали. Но Евгений Олегович Адамов проявил активность и настойчивость, и сегодня такая координация есть. Это вселяет уверенность в том, что реальный результат будет.
Следующее важное для нас направление. НИКИЭТ - ведущий институт отрасли в части разработки исследовательских реакторов. Мы сделали немало уникальных установок. Сейчас нашему институту поручено заниматься проектом многоцелевого исследовательского реактора МБИР. Мы являемся главным конструктором этого проекта.
Создание МБИР - это серьёзная работа с прицелом на будущее. Хочу отметить, что разработка проектов ради науки всегда входила в число наших принципиальных подходов.
Работа над МБИР проходит хорошо и организованно. Есть уверенность, что он будет пущен вовремя.
Своевременный пуск МБИР не может не радовать, так как БОР-60 стареет.
Вы правы. БОР-60 - это очень хороший проект, выполненный в своё время в ОКБ
"Гидропресс". Он успешно отработал свой ресурс, теперь отрабатывает продлённый
ресурс. Но продлевать до бесконечности невозможно. Требуется вовремя построить
новый реактор.
По другим направлениям. По-прежнему важную роль для института играет оборонная
тематика. НИКИЭТ создавался для развития атомного подводного флота. Мы продолжаем
заниматься этой темой.
Актуальная тематика - работы по проекту международного термоядерного реактора. Пока она пребывает, в основном, на проектной стадии. Но мы с большим интересом ждём выхода на стадию изготовления и поставки оборудования. Для этих целей мы модернизируем свою производственную базу.
О термояде есть критические отзывы в плане его практической применимости. Что даёт институту участие в программе ITER? Что вы от этого для себя получаете?
Это даёт нам серьёзную работу, возможность поддержания потенциала
разработчиков в этой области, связь с центральной командой ITER, в том числе -
выработку общих с ней подходов к системам качества и проектирования.
Приведу один пример. Первые наши "трёхмерки"
появились именно в ходе работ по программе ITER. Участие в программе позволило
нам выйти на новый уровень конструирования.
И вообще - вспомните историю. Для направления ВВЭР система обеспечения качеством и многие другие важные элементы, без которых мы сейчас не представляем организацию работ, сформировались после того, как был получен заказ от Финляндии (АЭС "Ловииза").
С этой точки зрения, у НИКИЭТ, конечно, был минус - у нас своей "Ловиизы" не было. У нас огромный опыт, классные специалисты-профессионалы. Но работа с командой, реализующей международные требования, многое нам дала.
Поэтому на ваш вопрос я бы ответил так: "Участие в программе ITER поднимает общий уровень работ в нашем институте".
Между прочим, ITER сейчас не единственный наш международный проект. Мы участвовали в работах на большом адронном коллайдере (БАК) и получали благодарности за сделанный нами вклад в проект.
Юрий Григорьевич, какова роль НИКИЭТ в работах по модернизации и поддержки эксплуатации блоков с РБМК?
Сначала некоторые цифры и немного истории. В настоящее время в России на
трёх АЭС (Ленинградская, Курская и Смоленская) эксплуатируются 11 энергоблоков
с РБМК. За прошлый год они произвели 46% электричества, вырабатываемого АЭС
России. Шесть из этих энергоблоков после проведения глубокой модернизации
получили лицензию на продление срока эксплуатации после 30-летнего проектного
ресурса, максимум до 45 лет, в зависимости от состояния графитовой кладки.
НИКИЭТ был назначен главным конструктором РБМК постановлением СМ СССР №800-252 от 29.09.1966 года. С тех пор, а на самом деле
с 1965 года, НИКИЭТ участвовал в работах по конструированию основных узлов
реактора Б-190 - так тогда назывался предшественник РБМК.
После рассмотрения на НТС Минсредмаша первого варианта технического проекта реактора, представленного КБ завода "Большевик" (г. Ленинград), дальнейшую разработку технического проекта перепоручили НИКИЭТ, и реактор стал называться "реактор большой мощности канальный (РБМК)".
НИКИЭТ разработал и защитил технический, а затем и рабочий проект реактора. В мае 1967 года началось сооружение первого энергоблока с таким реактором на Ленинградской АЭС, а в декабре 1973 года состоялся его пуск.
Все годы эксплуатации РБМК на 17 энергоблоках (15 РБМК-1000, 2 РБМК-1500 на Игналинской АЭС) были связаны с непрерывной модернизацией оборудования и систем.
Сначала это делалось, чтобы устранить замечания, выявившиеся на этапе пуска первых блоков серии. После чернобыльской аварии - для коренного повышения безопасности. Завершающие этапы модернизации и реконструкции связаны с продлением сроков эксплуатации свыше 30 лет, установленных в проекте.
Во всех этих работах НИКИЭТ выполнял и выполняет главенствующую роль как разработчик проектов модернизации. Кроме того, НИКИЭТ - головной институт по обоснованию безопасности в первоначальном проекте и на всех стадиях модернизации, как реакторных установок, так и энергоблоков в целом.
Естественно, эту работу мы проводили и проводим по заданию эксплуатирующей организации вместе с научным руководителем, генеральными проектировщиками и коллективами АЭС.
Чтобы дополнить картину по направлению РБМК, отмечу также вклад института в создание комплексной системы управления и защиты (КСКУЗ). Система сделана на мировом уровне - а мы считаем даже, что она превосходит системы, которые сегодня работают на ВВЭР.
НИКИЭТ проектирует КСКУЗ, изготавливает элементы системы, разрабатывает под неё программное обеспечение и поставляет на станции оборудование КСКУЗ после проведения испытаний на нашем стенде.
Сегодня КСКУЗ оснащены почти все РБМК, за исключением второго и третьего блоков Смоленской АЭС. Основные работы по внедрению КСКУЗ на втором блоке Смоленской АЭС должны завершиться в этом году. В наших планах - взяться после этого за третий блок.
Насколько гладко прошло внедрение КСКУЗ? Поговаривают, что на станциях реакция была разная...
Ну что вы! Небо и земля, если сравнивать с тем, что было. Я был на всех станциях и могу сравнивать, что есть, скажем, на Курской, а что есть на Смоленской. Без ложного пафоса скажу, что КСКУЗ обеспечивает современный уровень.
К сожалению, эти наши разработки пока не используются для блоков с ВВЭР. А зря, на мой взгляд. И вообще, наличие резкого водораздела - это идёт только на РБМК, а это только на ВВЭР - вредно для дела. Считаю, что вовлечение НИКИЭТ в тематику ВВЭР было бы очень полезно.
У нас развито такое направление, как системы диагностики и контроля течей. По системам контроля течей наше дочернее предприятие недавно выиграло конкурс по ВВЭР-овской тематике. Впервые такое произошло.
Если же говорить о вкладе института подробнее, то он очень значим в таких областях, как улучшение нейтронно-физических характеристик реактора, оснащение реакторов двумя системами останова, увеличение в несколько раз эффективности системы управления и защиты, совершенствование топлива для этих реакторов, а в конечном итоге - повышение безопасности энергоблоков.
Все годы эксплуатации РБМК институт осуществляет научно-техническое сопровождение работы теперь уже 11 энергоблоков на трёх российских АЭС. Мы осуществляем оперативный анализ отклонений, которые периодически проявляются на блоках. Мы корректируем (модернизируем) оборудование, технологические схемы, алгоритмы работы управляющих систем и систем безопасности. Также мы совершенствуем эксплуатационную документацию и процедуры.
Что ещё ложится на наши плечи? Мы обязаны проявлять постоянную заботу о качестве запасных частей и заменяемого оборудования - в том числе, путём авторского надзора за его изготовлением на заводах. Наши специалисты участвуют в анализе всех отклонений при эксплуатации, в работе комиссий на АЭС, в разработке компенсирующих мероприятий и их внедрении.
На блоках первого поколения - а это первый и второй блоки Ленинградской и Курской АЭС - начинается заключительная фаза эксплуатации, связанная с развитием деформационных процессов в графитовых кладках реакторов. Наш институт активно участвует в разработке технологий, оборудования и оснастки для проведения ремонтно-восстановительных мероприятий, призванных замедлить и ограничить в безопасных пределах деформационные процессы.
Кроме того, приоритет, безусловно, отдаётся и на этом этапе обеспечению безопасности и надёжности эксплуатации. На изменённое после восстановительных мероприятий состояние реактора разрабатывается дополнительное обоснование безопасности, основанное на результатах комплексного расчётного и экспериментального обоснования.
На последней теме нельзя ли остановиться подробнее?
Проблем много. Реактор РБМК, на самом деле, очень сложный аппарат. Его поведение до конца не изучено. Особенно такие вещи, как термомеханика большой зоны и её элементов.
Вопрос об управлении ресурсом РБМК на сегодняшний день актуален как никогда. Графитовая кладка обладает серьёзным ограничением по ресурсу. Надо реализовывать мероприятия по его продлению.
Реально ли заменить кладку?
Я думаю, что это нереально. Можно и нужно говорить о разгружении кладки, смягчении её деформирования, выпрямлении каналов. Это сделать можно. Определённые проработки в этой области имеются.
Как организовано взаимодействие с концерном по проблеме графитовых кладок?
Отвечу аккуратно. Мы неоднократно обращались к концерну и предлагали
ускорить работы по изучению поведения кладки. Я лично делал такие доклады в
концерне. Мои коллеги также говорили об этом и предлагали конкретные
мероприятия.
То есть, проблема эта была известна. На мой взгляд, заняться ей следовало
раньше.
Если обратиться к прошлому, то мы увидим, что ситуации, близкие к сегодняшнему положению на РБМК, были в истории атомной энергетики. Вспомним хотя бы радиационное охрупчивание корпусов реакторов ВВЭР-440. Тогда мы были на грани остановки всех (!!!) энергоблоков. На уровне правительства вопрос обсуждался.
Тогда разобраться с ситуацией было поручено главному конструктору. Он в координации со всеми участниками работ подготовил мероприятия, которые были реализованы. Мне было поручено подготовить документ по плану мероприятий, я докладывал его странам Восточной Европы. План был реализован. После этого была отработана технология отжига, которая в итоге обеспечила не только проектный ресурс, но и позволила продлевать сроки эксплуатации блоков с ВВЭР-440.
Другая схожая по размаху проблема из нашей истории - парогенераторы ВВЭР-1000. Тоже ведь все блоки были на грани остановки. Но комплексно проблемой занималась организация - Главный конструктор. Явление, с которым мы тогда столкнулись, было неизученным, непонятным. Были противоречия между отдельными организациями...
Имеется в виду проблема с медью во втором контуре?
Нет, не только с ней. Допустим, на Южно-Украинской АЭС после замены парогенератор отработал всего полтора года, и на нём обнаружены были трещины. Это была комплексная проблема. Главным источником всех неприятностей оказались технологические напряжения, но в сочетании с водной химией.
Очень помог нам тогда опыт блока Калининской АЭС, который долго работал и обходился без трещин. Помню, что у нас сразу возник вопрос - если всё делается по одной и той же технологии, то почему на Калининской работает, а на Южно-Украинской трещины? Но самое главное, это вселяло в нас уверенность. Мы видели, что с проблемой можно справиться, и это дало нам время отыскать причины повреждений и реализовать необходимые мероприятия. На сегодняшний день эта проблема решена.
Хочу особо обратить внимание, что со всеми этими проблемами из практики ВВЭР
удалось справиться за счёт подключения главного конструктора в роли
координатора работ. Это правильный подход, и он должен, по моему мнению, стать
ключевым для всей отрасли.
И второй вывод из экскурса в историю. Проблемы на ВВЭР были для нас своего рода
неожиданностью, вплоть до того, что мы не всегда понимали причин, их
вызывающих. С РБМК другое дело. Мы исходно знали, что деградация кладки будет
происходить. Причины явления понятны. Остаётся только реализовать мероприятия
по управлению ресурсом.
Вы уже готовитесь к выводу из эксплуатации блоков с РБМК?
Да, мы обязаны это делать.
С формальной точки зрения, дело обстоит следующим образом. В соответствии с
нормативными документами, за пять лет до прекращения эксплуатации начинаются
работы по разработке проекта вывода из эксплуатации (ВЭ).
Институт вместе с научным руководителем, генеральным проектировщиком и ВНИИАЭС
разработал концепции и программы вывода из эксплуатации первого и второго
блоков Ленинградской и Курской АЭС.
Для того чтобы приобрести опыт в работах по выводу из эксплуатации энергоблоков с канальными энергетическими реакторами, мы давно и активно участвуем в разработке проектных, конструкторских и обосновывающих материалов по ВЭ канальных промышленных реакторов и реакторов первого и второго блоков Белоярской АЭС.
Чтобы подойти к ВЭ РБМК подготовленными технологически, а также с точки зрения наличия необходимой нормативной документации, в институте создано и успешно работает отделение по ВЭ. Используется и опыт участия специалистов института в работах по утилизации атомных подводных лодок.
Как Вы считаете - есть ли перспективы у канальных реакторов?
Если говорить об уран-графитовых реакторах, то они своё дело сделали. Большое дело, громадное - и в оборонке, и в энергетике. Блоки с РБМК в совокупности за все годы эксплуатации выработали энергии, наверное, не меньше, чем блоки с ВВЭР. А может быть, и больше.
Но, на мой взгляд, большой перспективы это направление сегодня не имеет, как
бы нам ни было жаль. Хотя проработки мы ведём. Допустим, у нас есть проект
быстрого канального реактора. Не исключаю, что для него может найтись место в
атомной энергетике будущего.
Не модно так говорить, но нам действительно жаль РБМК. Иметь аппарат,
позволяющий проводить перегрузку на ходу, использовать каналы для наработки
изотопов, обеспечивать высокий КИУМ...
Это всё звучит красиво. Так исходно и задумывалось. Но практика показала, что КИУМ блоков РБМК сравним с КИУМ блоков ВВЭР. Серьёзным минусом РБМК стала разветвлённая система трубопроводов с множеством сварных соединений. Те преимущества технологии РБМК, которые мыслились её создателями, к сожалению, не удалось реализовать в полной мере.
А другие варианты канальных реакторов?
Я сказал уже о нашей проработке канального реактора с быстрым спектром нейтронов. Там есть интересные моменты и преимущества перед традиционными быстрыми реакторами, но она находится пока на начальной стадии.
Спасибо за подробный ответ по РБМК. Ещё одно направление, которое нас
интересует - атомные станции малой мощности, или малые АЭС.
В этом году мы финансируем работы по установке "Унитерм". Её
идеология видна. Есть концепция, но это концепция одной только РУ. Потребителя,
как известно, реакторная установка не интересует - ему нужна атомная станция.
Над этим мы сейчас и работаем.
"Унитерм" - установка IV поколения, с хорошими запасами. Надеемся,
что мы сможем довести работы по ней до конца и вызвать интерес у заказчиков.
Хорошая тема про заказчиков. В 2010 году академик Саркисов провёл конференцию "АСММ-Регионам". Юрий Григорьевич, Вы же там были. В кулуарах участники охарактеризовали текущее состояние дел метко: "Проекты есть, а регионов нет". Где эти заказчики?
На самом деле, проектов нет. Если бы были проекты, то заказчик нашёлся бы всегда. Заказчику нужен законченный проект, он финансирует только стройку. А у нас пока - идеи, концепции, но не завершённые проекты.
Идею не построишь. Потому мы и хотим сделать серьёзные проработки, чтобы показать заказчику проект АЭС с технико-экономическими показателями.
У нас недавно по рекомендации Росатома была делегация из Канады. Они очень заинтересованы установкой "Унитерм" и готовы у себя её строить. Они нашли её уникальной с точки зрения безопасности.
Канадцы хотят строить малые АЭС? При том, что они в своё время отказались от своих SLOWPOKE?
Отвечаю в порядке поступления вопросов - хотят, отказались. Отказались от своего проекта, потому что он не давал нужного уровня безопасности. А вот наш проект их заинтересовал. Они готовы финансировать, в том числе и разработку проекта.
Но это нам не слишком интересно. Мы не должны сегодня гнаться за деньгами, не должны отдавать своё ноу-хау иностранным партнёрам.
Тем более, что канадцы - наши прямые конкуренты в Арктике.
К вопросу о заказчиках. Они есть. Но у нас не всегда хватает решимости довести работу за свой счёт до уровня законченного технического проекта. Тогда бы, я вас уверяю, заказчики встали бы в очередь.
Проект придётся привязывать к площадке. Заказчик АСММ - это в лучшем случае энергетик. Он скажет вам: "Постройте мне малую АЭС". А вы ответите: "Мне нужно сделать ОВОС, получить такую-то и такую-то лицензии...". Не отпугнёт ли это заказчика?
Давайте так. Точно могу вам ответить - если бы существовал проект АСММ без всякой привязки, то заказчик часть работ, которая связана с ОВОС, профинансировал бы. Ещё раз - наша проблема сегодня заключается в отсутствии полного технического проекта установок малой мощности.
У американцев своеобразный подход к этой теме. Они ищут способы построить первые АСММ там, где меньшие лицензионные требования. Например, на охраняемой территории, чтобы не утяжелять проект физической защитой. На военной базе. Или на площадке министерства энергетики, своеобразном аналоге наших ЗАТО. Почему бы в России не пойти по тому же пути, может быть действительно делать упор на строительство АСММ в ЗАТО?
Подход американцев совпадает с нашими размышлениями.
Но вообще-то, площадки надо искать. Есть интересные проработки и у нас, и в "Гидропрессе", и в ОКБМ.
Юрий Григорьевич, тему вывода из эксплуатации мы уже затронули. Но хотелось бы услышать больше о том, что делается в НИКИЭТ по данному направлению.
Это серьёзнейшая работа института. В своё время НИКИЭТ было поручено научное руководство проблемами вывода из эксплуатации атомных подводных лодок. Нами накоплен колоссальный опыт.
При научном руководстве нашего института пошли вверх темпы утилизации АПЛ. На сегодня утилизировано 198 лодок, а выведено из эксплуатации 200. И я должен сказать, что в этой работе большую роль сыграли специалисты, которые когда-то сами служили на АПЛ.
У нас отдел или отраслевой центр утилизации возглавляет вице-адмирал Виктор Сергеевич Топилин, в его команде многие имеют реальный опыт эксплуатации. Это уникальные люди. Считаю, что должно быть соглашение между Росатомом и министерством обороны о трудоустройстве этих специалистов после их увольнения в запас.
Вообще, как я говорил, мы создали отделение по ВЭ. Оно занимается не только вопросами утилизации лодок, но и реабилитацией территории, а также частично вопросами ВЭ двух первых блоков Белоярской АЭС.
В прошлом году мы выиграли конкурс по выводу из эксплуатации первых уран-графитовых реакторов и выступили в роли генпроектировщика. Это первый проект такого сорта, разработанный и получивший одобрение в Росатоме.
Вы сказали, что НИКИЭТ готовится к выводу блоков с РБМК. Как это будет выглядеть организационно? Например, болгары для вывода козлодуйских блоков создали отдельную государственную компанию.
У нас эти вопросы замкнуты на эксплуатирующую организацию, то есть, концерн "Росэнергоатом". Но без профессионалов в этой части, без людей, имеющих опыт в этой сфере, работу по выводу не сделать. Поэтому институт обязательно займёт в этой области достойное место.
Спасибо! Теперь вопрос по экспериментальной базе института. Что у вас есть из стендов?
По направлению РБМК институт имеет экспериментальные стенды, которые используются для решения технических вопросов, возникающих в процессе эксплуатации.
Перечислю эти стенды:
Два основных и полномасштабных стенда для РБМК, требующие больших площадей и энергообеспечения, сооружены в ЭНИЦ (Электрогорск). Это "стенд безопасности РБМК" и "стенд ТКР" для исследования процессов теплотехнической надёжности и протекания аварийных процессов.
На стендах в Электрогорске мы ставили различные эксперименты, включая глобальные. Например, мы испытывали разрыв канала, чтобы проверить, как это влияет на разрыв соседних каналов.
Для решения технических задач, связанных с изучением процессов, развитие которых прогнозируется на заключительном этапе эксплуатации реакторов РБМК, создаётся несколько стендов, в том числе один в НИКИЭТ. Это стенд для моделирования и изучения работоспособности исполнительных механизмов СУЗ разной конструкции при нарастании деформаций, связанных с вторичным распуханием графита кладки при достижении критического флюенса нейтронов.
Поскольку институту сегодня поручена разработка нескольких новых проектов, то для отработки конструкции наиболее важных узлов РУ, экспериментального обоснования технологических процессов и эксплуатационных режимов намечено создание в НИКИЭТ нескольких стендов по каждому направлению разработки проектов.
В первую очередь, это касается проекта БРЕСТ. Для обоснования принимаемых конструкторских решений мы создаём новые стенды и разрабатываем новые рабочие участки для имеющихся стендов.
Приведу пример. РУ БРЕСТ имеет в своем составе второй паротурбинный контур с высокими параметрами рабочего пара, и рассматриваются даже варианты со сверхкритическими параметрами.
С целью проведения экспериментов по моделированию элементов ПГ РУ БРЕСТ и изучения для требуемой геометрии теплоотдачи к среде с высокими и сверхкритическими параметрами рабочего тела, мы установили модель опускного участка парогенератора в контур стендовой котельной, которая имеет возможность подачи пара до 550°С при давлении до 200 кгс/см2.
После этой серии мы рассматриваем вариант монтажа модели опускного участка ПГ на стенд СКП со сверхкритическими параметрами рабочего тела.
Для определения гидравлических характеристик разрабатываемых элементов активной зоны реактора БРЕСТ ОД-300 - кассеты, рабочие органы СУЗ и так далее - нами применяются гидравлические стенды СГИБ и БГВШ.
Стенд СГИБ имеет насос с напором 125 метров и расходом до 250 т/ч. Стенд БГВШ имеет насос с расходом 60 т/ч и напором 80 м. На этом стенде мы можем также работать от бака постоянного уровня, расположенного на высоте 50 метров. Моделирование течения свинцового теплоносителя осуществляется моделированием числа Рейнольдса холодной либо подогретой водой.
Планируете ли Вы создание стенда с жидкометаллическим теплоносителем?
А как вы думаете? Если мы проектируем реакторы с теплоносителем свинец - специфическим теплоносителем, где очень важен вопрос технологии - то конструкторы должны сами почувствовать, что это за теплоноситель, что за технологии, какими вопросами нужно владеть.
Не имея своего стенда, не имея опыта работы со свинцом, это невозможно сделать квалифицированно. Это составная часть проекта.
Проект БРЕСТ должен быть обоснован со всех сторон. Без стендовой базы конструктор не может сделать проект того качества, которое необходимо на сегодняшний день. И я поддерживал и буду поддерживать эти работы. Комплексность института задумывалась с самого начала. Наша идея: "Проект - экспериментальное обоснование - изготовление - эксплуатация - вывод из эксплуатации". Мы сегодня охватываем всю эту цепочку.
Какие стенды у вас есть для работ над космическим реактором?
По космическому проекту. Теплоноситель уникальный, достаточно тонкий.
Необходимо очень детально понимать все процессы, которые происходят, особенно
при резких изменениях параметров и при резких изменениях потоков теплоносителя.
Чтобы понять все вопросы, нам нужен газовый стенд. Мы привлекли по теплофизике
широкий круг институтов. Наиболее опытный в этом плане - Институт теплофизики
имени С.С.Кутателадзе. Они профессионально подошли к
этой работе.
Тем не менее, я считаю, что стендовые испытания должны производиться у нас, у
конструкторов. В новых вещах конструктор обязан иметь стенды у себя, чтобы
проверять и характеристики, и параметры и определять потом условия эксплуатации
установки. Это святое дело.
Мы омолодили руководство отдела и по-новому смотрим сейчас на вопрос о создании стендов.
Юрий Григорьевич, на территорию института сегодня приятно смотреть. Чувствуется, что много сделано за последние годы по благоустройству. Территория - это хорошо, но как у вас обстоят дела с кадрами?
Кадровая ситуация в институте идентична ситуации в любой высокотехнологичной отрасли нашей страны. Перестройка в России, к сожалению, оставила без внимания подготовку инженерных и конструкторских кадров, и сегодня наши лучшие квалифицированные работники - это люди старше среднего возраста.
Наши профессионалы с огромным опытом - это неравнодушные люди, болеющие за дело института и страны, но, к сожалению, многие из них в том возрасте, когда человек оставляет профессиональную деятельность и уходит на пенсию.
Сегодня мы активно привлекаем молодёжь в наш институт. За последние 3 года доля молодежи увеличилась с 13 до 25%. Это грамотные интеллектуальные люди, но их опыт в профессиональной деятельности пока ещё недостаточен.
У любого профессионала в такой ситуации болит сердце за своё любимое дело, мы всё чаще задумываемся - оставил ли профессионал преемника? Чтобы минимизировать риск лишиться инженерного потенциала, нам приходится решать сложную задачу преемственности поколений. Это является основной целью нашей кадровой политики.
Вкратце расскажу о том, что мы делаем. Руководство института совместно со службой управления персоналом внедряет проекты по работе с персоналом - в том числе, молодёжью.
Прежде всего, это поиск и отбор талантливых студентов в вузах на профильных кафедрах, с которыми у нас установились давние и прочные связи.
Мы оказываем вузам материальную и интеллектуальную поддержку. Например, наши ведущие работники преподают на профильных кафедрах технических вузов. Кроме того, НИКИЭТ ежегодно осуществляет материальную поддержку данным кафедрам МВТУ и МИФИ для приобретения оборудования исследовательских лабораторий, используемого в учебном процессе.
В институте разработан и внедряется проект наставничества. Каждому молодому специалисту при поступлении определяется наставник из числа высокопрофессиональных специалистов. Наставник ставит перед молодым работником цели, обязательные к выполнению в процессе вхождения в профессию, контролирует этот процесс. Затем работа наставника и наставляемого оценивается аттестационной комиссией.
Если результат наставничества достигнут, наставник получает материальное вознаграждение. Таким образом, реализуется ещё несколько положений нашей молодежной и кадровой политики: мы обеспечиваем должный уровень профессионального обучения и повышения квалификации молодежи, передаём ей опыт старшего поколения и стимулируем передачу этого опыта.
Мы разработали цикл специальных мероприятий - так называемых "техтуров". В рамках техтура
молодые научные работники централизованно посещают предприятия Росатома, на
которых применяются научные разработки нашего института.
Например, в мае 2012 года в ходе технического тура на Курскую АЭС наши молодые
учёные побывали на четвёртом и пятом блоках. Вы знаете, что пятый курский блок
уникален в своём роде - на нём практически полностью смонтирован, но не введён
в эксплуатацию реактор РБМК-1000. Как говорится, не было счастья - пятый блок
превратился в огромный макет.
Такие поездки дают неоценимый опыт нашей молодежи, и мы намерены расширить географию техтуров.
В НИКИЭТ работает заочная аспирантура, преимуществом поступления пользуются именно работники института. Кроме того, учёба в аспирантуре стимулируется материально.
Молодёжь проходит повышение квалификации на всевозможных курсах согласно плану обучения, составляемому ежегодно. Мы не жалеем на это средств, так как затраты окупаются полученными новыми знаниями и опытом.
Мы получили и формальные признания успешности нашей молодёжной политики. Команда НИКИЭТ вышла в финал в конкурсе молодых профессионалов Росатома "Темп". Пятеро молодых специалистов института вошли в кадровый резерв Росатома, двое стали победителями первого этапа молодёжного конкурса лучших инновационных научных работ госкорпорации "Росатом" "Инновационный лидер атомной отрасли". Наши ребята с успехом участвовали в молодёжном инновационном форуме госкорпорации "Форсаж-2012" в июле этого года.
В заключение скажу, что по кадровой политике мы готовы к обмену опытом и не прочь поучиться у других предприятий по внедрению кадровой политики Росатома в целом.
источник -
01 октября 2012 г.