Алексей Норайрович Сисакян родился 14 октября 1944 г. в Москве, в семье
научных работников. Отец, академик Норайр Мартиросович Сисакян (1907—1966)
известный ученый-биохимик, один из основоположников космической биологии был
представителем Советского Союза в Исполкоме ЮНЕСКО, президентом Генконференции
ЮНЕСКО. Мать, Варвара Петровна Сисакян-Алексеева (1910—1990) ученый- агрохимик
Всесоюзного института удобрений, агрохимии, агропочвоведения.
Окончив в
1962 году среднюю школу с серебряной медалью, Алексей Сисакян поступает на
физический факультет МГУ им. Ломоносова. В 1968 году после защиты дипломного
проекта направляется на работу в Лабораторию теоретической физики (ЛТФ)
Объединенного института ядерных исследований (ОИЯИ). За время работы в
институте прошел путь от стажера-исследователя до директора ЛТФ и
вице-директора ОИЯИ. За заслуги в развитии науки награжден орденами Почета и
Дружбы, отмечен наградами стран-участниц ОИЯИ, лауреат премии Ленинского
комсомола, премии РАН и МАИК «Наука\Интерпериодика». А. Н. Сисакян является
членом многих научных обществ и академий, автором многочисленных научных работ,
нескольких поэтических сборников, очерков о выдающихся ученых-современниках. На
состоявшейся 17—18 марта 2005 г. сессии Комитета полномочных представителей
(КПП) 18-ти государств-членов института действительный член РАЕН и НАН Армении
профессор А. Н. Сисакян избран пятым директором ОИЯИ. За почти полувековую
историю существования этой международной организации ее возглавляли
член-корреспондент АН СССР Д. И. Блохинцев, академик АН СССР Н. Н. Боголюбов,
венгерский академик Д. Киш и академик РАН
В. Г. Кадышевский.
— Алексей Норайрович, прежде всего, разрешите поздравить Вас с избранием
на пост директора крупнейшего научного центра, каковым является ОИЯИ.
— Большое спасибо. Думаю, своему творческому и научному росту я во
многом обязан своим учителям. До сих пор с благодарностью вспоминаю свою первую
учительницу начальных классов Александру Михайловну Матвееву, заслуженного
учителя РФ, учителя физики средней школы Александра Алексеевича Седова, который
был награжден орденом Ленина. Это были неординарные, увлеченные, творческие
личности, которые не просто делились своими знаниями, но и умели привить своим
ученикам потребность в умножении знаний. В школьные годы мне хотелось стать и
медиком, и биологом, мне нравилась литература, но в итоге я выбрал физику.
Большое значение в выборе профессии имело то, что я, как и мои старшие брат и
сестра, выросли в семье научных работников. Надо сказать, что мама, конечно,
больше уделяла внимания семье. Когда соседка по коммунальной квартире на улице
Горького спрашивала маму, почему она до сих пор не защищает диссертацию, та,
указывая на нас, отвечала: «Да вот они, три моих диссертации бегают». Слова
мамы оказались пророческими.
Брат Иосиф — доктор наук, профессор Физического института АН СССР был
одним из создателей и идеологов компьютерной оптики, известным специалистом в
области лазерной физики. Сестра Людмила — доктор филологических наук,
руководитель научного центра в Институте славяноведения и балканистики РАН.
Во время учебы в МГУ, а затем во время работы в ОИЯИ моим учителем и
научным руководителем был всемирно-известный ученый Николай. Николаевич
Боголюбов. Попав в ЛТФ, я многому учился у А. Н. Тавхелидзе, В. А. Матвеева, Б.
М. Барбашова. Смело могу назвать подарком судьбы и общение с такими корифеями
науки как Сергей Николаевич Вернов, Дмитрий Иванович Блохинцев, Илья Михайлович
Франк, Бруно Максимович Понтекорво, Михаил Григорьевич Мещеряков и многими,
многими другими. Работая бок о бок с такими людьми, мои ровесники и я учились
не только ставить перед собой задачи, но и самостоятельно находить пути для их
решения.
— В последнее десятилетие институт пережил не самые лучшие годы в своей истории. Что сегодня представляет собой ОИЯИ?
— Я бы даже сказал в последние полтора десятилетия. Времена
действительно были сложные, они и до сих пор остаются не простыми, но в
последнее время наука постепенно адаптируется к переменам. Институт может
динамично развиваться на основе трех направлений развития. Основным элементом
триады остаются фундаментальные исследования. Стратегически важные
образовательные программы и инновационные проекты гармонично дополняют
содержание работы института. Совокупность этих основных направлений
характеризует лицо нашего института в планах на будущее.
Одной из
главных особенностей ОИЯИ я бы назвал его международность. В недрах института в
свое время плеядой выдающихся ученых были рождены высококлассные научные школы.
Кроме того, у нас в Дубне сосредоточен уникальный потенциал научных установок.
Наличие реакторов, ускорителей и другого оборудования в одном месте позволяет
нашим специалистам получать результаты на стыке наук. Биология и физика, химия
и физика, материаловедение и физика, физика и медицина это и многое другое, я
думаю, будет определять научные исследования завтрашнего дня. Работы в области
сверхтяжелых элементов уже сегодня можно назвать новой химией — современной
наукой на стыке физики и химии.
— Прошедший неделю назад Комитет полномочных представителей утвердил
новые направления работы ОИЯИ. В связи с Вашим избранием на пост руководителя и
решением КПП, какие грядут перемены?
— Мы видим, что нужно выбрать достаточно яркий букет фундаментальных
задач, которые могут быть выполнены в наших главных трех направлениях. Это —
физика элементарных частиц, физика атомного ядра и физика конденсированного
состояния вещества. В каждом из этих трех направлений существуют весьма
интересные задачи.
Второй важной задачей я бы назвал формирование полнокровного
инновационного пояса вокруг института. Элементы этого пояса (ИФТП Минатома,
«Аспект», НЦПИ и др.) в последние годы уже заложены. Сегодня пришло время
расширить масштабы этого интересного прикладного направления. В частности,
решение сессии КПП о поддержке проекта создания особой экономической зоны и
технопарка «Дубна», которые предполагается реализовать на основе
частно-государственного сотрудничества, отвечает требованию времени. Особое
внимание будет уделяться социальным проблемам. Их много и у ветеранов и у
молодежи.
— Следует ли рассматривать создание особой экономической зоны и
технопарка «Дубна» как альтернативу строительству в Дубне Российского центра
программирования (РЦП)?
— Я бы не
называл одно альтернативой другому. РЦП — скорее очень интересный, дополняющий
элемент единого целого сценария инновационного развития Дубны. Технопарк более
широкое понятие и он будет служить для реализации не только наших проектов. Нам
представляется, что это должна быть технико-внедренческая зона, куда могут
придти люди со своими идеями, а также те, у кого есть деньги для реализации
выгодных и перспективных проектов. До сих пор элементы подобного открытого технопарка
практически отсутствовали, но сегодня необходимость развития в этом направлении
— очевидна. Это будет полезно для нашего наукограда, позволит привлечь к нам
необходимые инвестиции.
Для этого у города имеются огромные возможности. В Дубне нет проблем с
образованием (университет «Дубна», филиалы МГУ, МИРЭА и др.), имеется мощная
научная составляющая и есть показательные примеры прикладной науки. Кроме того,
в развитии территории как города науки заинтересована городская администрация.
У Дубны есть хорошие инвестиционные связи с рядом зарубежных стран и технопарк
может стать уже сегодня международным. Все это, на нашем примере, позволит
отработать необходимые механизмы. В том числе механизм частно-государственного
партнерства, ипотечного кредитования и многие другие. Наша наука должна
«вписаться» в рыночную экономику…
Недавно прошла встреча у главы Минэкономразвития Г. О. Грефа, на которой присутствовали
губернатор Московской области Б. В. Громов, депутат Госдумы В. В. Гальченко, представители бизнес
сообщества, в их числе руководитель АФК «Система» В. П. Евтушенков, заместитель
главы города А. А. Рац и ваш покорный слуга. На этой встрече как раз и
рассматривалось создание технопарка в более широком аспекте, подчеркивался
статус Дубны как наукограда и была проявлена инициатива по использованию всех
преимуществ, которые сегодня характерны для нашего города. Привезти сюда
программистов, посадить их для создания программных продуктов для зарубежных
фирм — это одно. Совсем другое, когда на основе наших уже существующих
разработок, например, в ядерно-физическом и авиационно-космическом комплексе мы
начнем что-то делать для внедрения наших идей. Дубна может стать хорошим
полигоном для реализации обеих моделей.
Для реализации собственных идей, связанных с прикладной наукой мы уже в
течение 1—1,5 лет, при относительно небольших вложениях, можем получить первые
результаты. Энтузиазм, с которым мы взялись за реализацию идеи технопарка —
особой экономической зоны, объясняется тем, что это одна из немногих позитивных
инициатив, связанных с наукой и высокими технологиями. Хотя роль науки России в
новых экономических условиях обсуждается давно, но до сих пор не создана
правовая база, не намечены организационные мероприятия, и не всегда проявляется
политическая воля.
— Не секрет, что российская наука «постарела». Кем сегодня восполняется кадровый резерв института?
— Сегодня средний возраст сотрудников ОИЯИ 51 год. Это ниже, чем в
институтах Академии наук. Пополнение научных кадров осуществляется в основном
за счет периферии. Молодые люди из глубинки сегодня испытывают тягу к научным
исследованиям, они более стабильны в своем интересе к науке, чем выпускники
столичных вузов. К нам на работу приезжают молодые специалисты из Твери и
Саратова, например. На базе института уже 14 лет работает Учебно-научный центр.
Выпускник УНЦ Ю. Копач работает
начальником одного из отделов ЛНФ. В коллаборации эксперимента NA48 работает
другой наш выпускник Е. Гудзовский. Можно назвать еще ряд таких же ярких
примеров.
— Какие условия ОИЯИ может предложить молодым специалистам сегодня и что ждет их в перспективе?
— Прежде всего, хотелось бы отметить, что сегодня в науку приходят люди,
которые не отдают дань моде или престижу, как это было несколько десятилетий
назад, а те, кто действительно увлечен научной работой. Пока что больших
зарплат, к сожалению, мы нашим молодым ученым предложить не можем. Я думаю, с
изменением отношения к науке государства и общества в целом эта проблема должна
в ближайшем будущем решаться.
ОИЯИ участвует в жилищной программе города, по которой наши молодые
специалисты имеют возможность на льготных условиях построить жилье. В ближайших
наших планах строительство общежития для наших сотрудников. Мы можем молодым
ученым предоставить общежитие уже сегодня, и делаем это. Смешные на сегодняшний
день зарплаты, молодые ученые компенсируют интересом к науке. Мне кажется, что
молодежи, и это относится не только к науке, надо давать шанс. В этом смысле
укрепление и расширение прикладных исследований, которые в финансовом отношении
более «благополучны», этот шанс им может быть дан. Бюджетные деньги, которые
будут привлечены в науку, в конечном итоге, тоже скажутся на положении молодых
специалистов.
— Сейчас много спорят о соотношении фундаментальной и прикладной составляющей в работе научных институтов. Каково, по Вашему мнению, должно быть это соотношение?
— Я даже не берусь определить подобное соотношение в каких-либо цифрах.
Не сочтите за банальность, но Максвелл, в свое время, занимаясь
фундаментальными исследованиями, и не подозревал, что радио, телевидение,
Интернет и многие другие вещи для нас станут привычной техникой.
Фундаментальными исследования потому так и называются, что они закладывают
прочный фундамент для науки будущего, а прикладная наука, как раз и рождается в
недрах фундаментальной науки. В своем, скажем так, «эмбриональном» состоянии
прикладные исследования все равно финансируются из бюджета.
Дубна получила свою известность как один из ведущих центров
фундаментальной науки. На это направлены бюджетные средства 18 стран-участниц,
в том числе и России. Без сомнения и прикладная наука должна занять более
заметное место в научно-исследовательском процессе. Надо сделать все, чтобы из
разработок по прикладным направлениям в сжатые сроки и при минимальных затратах
можно было бы получить качественный продукт, иначе говоря, рыночный товар. А
будет это программный продукт или технологии в других областях зависит только
от нас, от нашей способности сосредоточиться на главном, обеспечить выход
продукта на рынок. На этапе, когда есть «товар», необходимо предусмотреть
возвращение части полученной прибыли обратно в область фундаментальных
исследований. Такая схема или своеобразный инкубатор, позволит фундаментальной
науке «выносить» какую-либо очередную идею. Пока такого механизма не
выработано.
Это свойственно не только отношению общества к науке в России. Такой
общественный эгоизм присущ и другим странам. Любое общество требует от науки
прямых доказательств её практической пользы и немедленных результатов. С другой
стороны, наука сегодня существует на деньги налогоплательщиков, и ученые
должны, в ответ на финансирование, предъявлять своим кредиторам конкретные
результаты. В будущем, как мне представляется, будет выработан механизм
взаимодействия фундаментальная наука — наука прикладная — общество. И общество,
будем надеяться, научится возвращать науке определенные дивиденды. В Дубне
можно было бы опробовать модель инновационного развития.
— Без науки не может быть и речи об экономическом росте. В чем и как государство должно поддерживать науку и есть ли примеры подобной поддержке за рубежом?
— Курс на сырьевую экономику до недавнего прошлого был единственным в
России. Он остается, будет присутствовать и ничего страшного для страны, с
огромным природным потенциалом, в этом нет. Даже в сырьевом секторе не обойтись
без научных разработок. Сейчас делаются попытки перевести экономику на
инновационный путь развития. Дубна, надеюсь, будет первой ласточкой, пионером в
этом процессе. В развитых странах на науку идут очень значительные средства. У
нас было продекларировано выделять на науку 4% от ВВП. Выделяется пока только
около 1,5%, но, я думаю, это не злой умысел, а скорее реальная экономическая
ситуация в стране на сегодня. Отношение общества к науке можно представить в
виде синусоиды и сегодня наука не на пике этой кривой. Конечно, время расставит
все по своим местам, уже сегодня можно сказать, что положительная производная
имеется.
— Кроме научной и преподавательской деятельности Вам вскоре придется взять на себя бразды правления огромным коллективом. Кроме этого Вы успеваете заниматься литературным творчеством. Как на все это хватает времени?
— Я в какой-то момент понял, что не стоит задумываться хватит на что-то
времени или нет. Возможно, вы замечали, что во время, не дай Бог, болезни или
отпуска кажется, что многое можно успеть сделать и поэтому строишь какие-то
планы. В итоге мало чего успеваешь. Причина в том, что человек в это время
расслабляется и успевает гораздо меньше, чем при интенсивном темпе работы. Надо
просто заниматься делом.
На мое литературное творчество времени вообще не надо. Иногда ночью,
что-то заставляет проснуться, сесть к письменному столу и изложить свои мысли
на чистом листе бумаги. Больше времени уходит на то, чтобы иногда привести
черновики в порядок или в приемлемый для публикации вид. Может быть, поэтому у
меня так много прозы и стихов в черновиках.
— Спасибо, Алексей Норайрович, за обстоятельный разговор. Успехов Вам во
всем.